Обет мести. Ратник Михаила Святого

– Ратных накормить и напоить! Уложить спать. Ко мне в горницу угорского вина и еды! Пошли наверх, Иван, время терпит, пусть Митрофан с ним немного повозится. У многих при одном взгляде на дыбу язык развязывается. Заец с дороги одеревенел, может и кнута не почуять. Пусть обмякнет маненько. Сначала тебя послушаю. Не журись, вижу, что крика ждешь! Все одно большое ты дело сделал! Ниточку привез, теперь потянем и весь клубочек распустим. Тут серьезная измена затевалась, в самой Твери-матушке. Я эту заразу каленым-то железом повыжгу!!

После долгой беседы, хорошего вина и сытной трапезы расслабленный Иван едва добрел до избы и рухнул на полати прямо в дорожной одежде. Он не мог видеть, как сразу после допроса Василий отдал приказ, и отряд дружинников полетел в окраинный Ржев, чтоб имать и привезти в оковах тамошнего князька Федора. Ратные поспешили и в разные концы стольного города, чтобы доставить на княжий двор названных Заецем на дыбе людей. Близкие к великому князю бояре с жаром взялись за клубок заговора, в котором состояли отнюдь не простые смертные. Воистину серебро и неблагодарность людская способны толкнуть на самое черное деяние!!

В этом кипении работы и страстей несколько недель пролетело для Ивана незаметно. Он словно запнулся, когда узнал от товарищей по службе, что из Орды вернулся торговый караван и купец Игнатий уже искал его в людской.

– Один? – жарко выдохнул парень, тотчас подумав о Любане.

– Один был, – удивился такому вопросу вой. – В поводыре купчина вроде как пока не нуждается. Просил, чтоб ты поспешал, с утра они дале, на Торжок, отплывают.

Молодой десятник поспешил на берег реки.

Он нашел Игнатия на лодье, спорящего с каким-то тверичем из-за отреза дорогого сукна, привезенного явно из далекой Кафы.

– Ладно, потом урядим! – оборвал новгородец торг к вящему неудовольствию тверского торгового человека, заметив подъехавшего Ивана. – Погодь, паря, сейчас спущусь, тоже хочу на коне проехаться. Страсть как лодья да вода за эти седмицы надоели.

Он нырнул в небольшой домик на корме и вышел оттуда с двумя увесистыми мешочками. При взгляде на них у Ивана оборвалось сердце: он признал в этих кожаных кошелях свои, в которых передавал серебро за выкуп близкого ему человека.

– Не нашел? – тихо спросил дружинник, принимая деньги и машинально перекидывая связанные вместе кошели через седло. Игнатий ответил не сразу. Лишь взобравшись на другого коня, он произнес, не глядя в глаза Ивану:

– Пошто не нашел? Нашел. Да только она сама ехать сюда не захотела…

Подняв наконец голову, купец встретил удивленно-немигающий взгляд.

– Да-а!! Не захотела вертаться! А все потому, что сыны у нее, а без них она здесь себя не видит!!

– Сыны? Ты что-то путаешь, Игнатий! Не могла она за это время двоих родить.

Купец усмехнулся:

– И троих, быват, за раз рожают бабы. Редко только. Близняки у нее, паря, вот в чем вся штука! Два пацана-близнеца.

Понизив голос и оглянувшись, словно сообщал невесть какой секрет, купец добавил:

– Просила передать тебе и отцу ее, что дети эти от брата твово, Андрея. Спасителем и Богородицей поклялась, что истинная правда. И еще одно, чтоб понятнее было. Когда рожала, повитуха татарская что-то там неверно сделала, роды принимая. Не сможет она теперь ни от кого зачать, понимаешь? Потому и не видит себя без близняков, хоть и в чужой земле живет. Такие вот дела, паря!

Игнатий пошевелил губами и добавил, кивая на кошели:

– Там гривны не хватает. Не подумай, что себе присвоил, за встречу с девкой и за разговор долгий отдать пришлось.

– Кому? За кем она замужем? За Амылеем?

– За ним, лиходеем! Но дела я с матерью его вел. Сам Амылей со своим туменом и с братьями где-то у моря Хвалынского, ханы никак воевать меж собой не перестанут. За хозяйством, за гаремом старуха доглядывает. Ох и жадна же, нехристь татарская! Это ж надо: за встречу целую гривну серебра содрать! Будто от той Любани что убудет после беседы!!

– А… детей нельзя вместе с матерью выкупить? Я ж сказал, что верну тебе любые расходы!

Игнатий почесал пальцем бороду и сочувствующе глянул на парня.

– Думаешь, не спрашивал? Она сразу запретила об этом со старухой и баять! Амылей ведь пацанов своими считает. От других жен только девки идут, а тут багатуры! Меня б собаками затравили, нукеры саблями б порубали. Даже не мечтай, паря, ни в жизнь не отдадут. Разве что когда сменять сумеешь их на брата Амылеева. Дак где это видано, чтоб русич татарина в полон брал да менял потом? Не было такого на Руси еще! Такое скорее литвину сподручнее, они под ханами не живут и дани им не платят. Одним словом, извиняй, паря, а только сделал я все, что смог! Не держи сердца, что не вышло ничего.