Обет молчания

Траву на лужайке не мешало бы подстричь, а кустарник вокруг дома слишком разросся, что придавало этому месту некую таинственность. Все станет по-другому, когда особняк попадет в руки Аннабелинды. Я пошла по аллее. Если бы мне встретился кто-нибудь, я бы сказала, что это место заинтересовало мою подругу и я скоро приду сюда с ней для его осмотра. Увидев большой медный дверной молоток, я не могла удержаться, чтобы не постучать. Мой стук прозвучал оглушительно среди всей этой тишины.

Дом стоял довольно уединенно из-за сада, окружавшего его. Я догадывалась, что особняк пустует уже некоторое время.

На мой стук никто не откликнулся, что было, наверное, к лучшему, потому что, вероятно, я вела себя немного неэтично. Я обошла дом кругом и заглянула в окна. Я увидела холл и широкую лестницу. Я не сомневалась, что она достаточно величественна для Аннабелинды.

И все-таки я не могла избавиться от чувства неопределенного страха, которое вызывал во мне этот дом. Но подобный эффект, наверное, присущ всем пустующим домам, а особенно уединенному особняку на лондонской площади.

Дня через два пришла Аннабелинда. С ней что-то творилось, ее напряженное состояние не оставляло в этом сомнений, и меня мучил вопрос, в чем дело.

На этот раз подруга осталась наедине со мной и сказала, слегка задыхаясь:

— Я решила все рассказать Маркусу.

— Рассказать Маркусу!

— Да. Я собираюсь рассказать ему все.

— Все?

— Да… Я собираюсь рассказать ему о Карле. Я должна, Люсинда. Я больше не могу. Я вижу, что это необходимо.

— Ты снова виделась с Карлом?

Аннабелинда кивнула.

— И он оказался несговорчивым?

Она снова кивнула.

— Я больше не могу, Люсинда. Просто не могу.

— Не доводи себя до сумасшествия. Я считаю, что ты поступаешь правильно. Уверена, что Маркус отнесется к этому с пониманием. В конце концов, он» светский человек «.

— Принято считать, что женщины не должны иметь любовников.

— Ну, не всегда все складывается так, как принято.

— Похоже, ты считаешь, что это очень просто.

— Конечно, не считаю. Но я уверена, что все образуется. Если ты не расскажешь все Маркусу, то будешь пребывать из-за Карла в вечной тревоге.

Если мужу станет известна правда, ты будешь знать, что самое страшное уже позади.

— Я выберу подходящий момент.

— Это вполне разумно.

— Я все время думаю об этом. Я собираюсь заявить Карлу, что не могу сделать то, что он хочет.

— Чего же он хочет?

— Карл… он все еще любит меня. Он не хочет отказываться от меня. Из-за него будут неприятности, Люсинда.

— Я уверена, что ты должна сказать Маркусу.

Тогда ты отделаешься от Карла. Дай ему понять, что тебя не трогает его шантаж, ведь это шантаж, правда? Маркус поставит Карла на место.

— Мне нелегко сделать это признание, но я должна. Кто бы мог подумать, что наши с Карлом отношения породят… все это?

— Бедная Аннабелинда! Но ты, наконец, поступаешь правильно. Маркус все поймет…

— Ты так думаешь?

— Должен, — сказала я твердо, — Пойдем посмотрим на Эдварда.

— Я не в состоянии.

— Тебе это пойдет на пользу. Андрэ всегда рада тебе. Она считает тебя такой привлекательной, а твою жизнь такой интересной.

— Хорошо, я думаю, что смогу пойти.

— Конечно, сможешь.

Я повела ее наверх в детскую. Эдвард, сидя на полу, разглядывал картинки. Андрэ шила.

Эдвард поднял голову и сказал:

— Привет!

Андрэ отложила в сторону шитье и сказала:

— Доброе утро, миссис Мерривэл.

— Доброе утро, — ответила Аннабелинда, садясь.

— Сегодня вам лучше, миссис Мерривэл? — спросила Андрэ.

— Да, спасибо. Немного лучше.

— Я так рада!

— Вы не надели свою смешную шляпку, — заметил Эдвард, не отрываясь от своего занятия.

— Ты не одобряешь эту шляпку? — спросила Аннабелинда.

Я видела, как губы Эдварда шевелились, произнося слово» одобряешь «, новое для него. Он воспользуется им вскоре, если решит, что оно ему нравится. Это слово будет встречаться в его разговорах все ближайшие дни.

На столе лежала газета. Андрэ взглянула на нее.

— Журналисты продолжают писать о взрыве в Фолкстоуне, — промолвила она.

— Интересно, кто это сделал? — сказала я. — Все это кажется совершенно бессмысленным. Как тот взрыв в Милтон Прайори.

— Разве это не было связано с утечкой газа? — спросила Андрэ.

— Да, действительно, тогда что-то об этом говорили.

— Наверное, здесь произошло то же самое, — предположила Андрэ.

— Я рада, что никто не пострадал, — вставила Аннабелинда. — Меня это очень радует.

Я подумала, что она изменилась. Аннабелинда говорила так, словно ее это в самом деле трогало.

Еще совсем недавно у нее бы и мысли об этом не возникло.

— Кстати, — сказала Андрэ, — вы уже осмотрели тот дом, который вас заинтересовал?

— О, я забыла. Ведь ради этого я и пришла.

— Тот дом, что на площади Беконсдэйл? — спросила я.

— Да, разумеется. Его описание разожгло мое воображение.

— Я забыла тебе сказать. Я мельком его видела.

— В самом деле?

— Только снаружи. По крайней мере, я думаю, что речь шла об этом доме. На площади только один пустующий особняк.

— Значит, ты специально пошла туда?