ОБЭЖ (Общество Белградских Эмансипированных Женщин)

Лазич. Нет. Я читаю лекции по истории литературы, но, заменяя в течение двух лет больного преподавателя географии, страстно увлекся астрономией… Я, видите ли, пришел к выводу, что литература и астрономия имеют очень много общего: звезды гаснут и тут и там, а свет от них продолжает излучаться!

Маркович(восхищенно). Фантастично!

Те же и Софи.

Софи(она держит в руках жилет, к которому пришита желтая форменная пуговица). Ничего другого не нашла. Пришлось отрезать от Спиры. Все-таки мужская пуговица, военная, а не от каких-то ночных панталон.

Лазич(рассматривая). Восхитительно! Софи, вы — кудесница! Благодарю Вас и вашего пожарника Спиру! (Надевает жилет.)

Софи выходит.

Маркович. Честно говоря, эта военная пуговица не слишком гармонирует с жилетом.

Лазич (философски). Что делать, друг мой! Легче отыскать Уран в небе, чем пуговицу в моем доме!

Маркович. А я изобрел другой способ. (Расстегивает жилет.) У меня тоже отскочила пуговица, на которой держались подтяжки. Другой бы на моем месте пошел, а с него прямо на улице соскочили бы брюки. Но я не такой! Я снял со стены картину, вытащил из стены крюк, на котором она висела, картину продал, а в брюках сделал дырки и закрепил подтяжки на этот крюк! Вот взгляните! (Показывает.)

Лазич. Гениальное решение, но, к сожалению, не мой случай.

Маркович. Да, вам крюк не поможет…

Те же и Сушич.

Сушич(просунув голову в дверь.) Разрешите?

Лазич. О, господин Сушич! Пожалуйста!

Сушич. Но я в некотором роде не один…

Лазич. Не имеет значения. Прошу!

Сушич (исчезает и тотчас появляется, толкая перед собой детскую коляску. В каждом кармане у Сушича бутылки с детским питанием. На одной из бутылок соска). Вот и мы, господа…

Лазич. Боже! Господин Сушич должен сам возить, коляску с ребенком.

Сушич. Обязан, господа, обязан! Я. Сима Сушич, начальник государственного арбитража, обязан возить детскую коляску по зеленым улицам солнечного Белграда! (Марковичу). Разрешите представиться: Сима Сушич, начальник государственного арбитража, катающий детскую коляску по зеленым улицам солнечного Белграда.

Маркович. Очень приятно, Светислав Маркович — муж жены, которая «Я ушла».

Лазич. Разве у вас нет няни, господин Сушич?

Сушич. Не одна, а две! Но я это делаю сам! Принципиально! Хочу, что бы на меня все указывали пальцем! Хочу стать посмешищем, городским сумасшедшим, уличным призраком! Хочу, чтобы газеты пестрели моими фотографиями с надписью: «Сима Сушич, начальник государственного арбитража, со своей детской коляской на улицах солнечного Белграда!»

Маркович. Это очень интересно, господин Сушич, но зачем это вам?

Сушич. Зачем?! А затем, что его мать и моя жена — это одно и тоже лицо и с раннего утра это лицо убегает в свое общество и забывает оставить ему грудь. И ребенок, как только она уходит, начинает орать так, что его не может заглушить ни одна пожарная сирена города!

Маркович. Но может быть он, он хочет…

Сушич. Пить?.. Я вливаю в него пол — литра цветочного чая! А он орет!

Лазич. А может быть, он хочет…

Сушич. Понимаю! Я по полтора часа держу его над горшком и уговариваю! Кончается тем, что я не его, а себя уговариваю! А он орет!

Маркович. Может быть, его надо чем-то отвлечь?

Сушич. Отвлекал! И петухом кричал, и со шкафа прыгал, и с нянями в жмурки играл! А он все орет! И тогда я понял, что этот негодяй находится в преступном сговоре со своей матерью!

Лазич. А сколько негодяю?

Сушич. Семь месяцев.

Маркович. О каком сговоре может идти речь в таком возрасте?

Сушич. А почему же тогда, когда она дома, он лежит тихо как мышонок? Но стоит ей уйти, этот подлец начинает так орать, что, поверите ли, я неоднократно собирался выбросится из окна. Меня остановило только то, что мы живем на десятом этаже.

Ребенок начинает плакать.

Вот! Извольте радоваться! Вандал хочет себя показать!.. Поэтому я, Сима Сушич, чиновник государственного арбитража, катаю эту коляску по улицам солнечного Белграда! От дома к дому! И ищу жену, которая должна покормить ребенка!.. Найти бы мне место, где у этих дам происходит заседание… Я бы ввез коляску прямо посреди прений и заявил: «Уважаемые дамы! Я требую выделить хотя бы одну грудь для кормления моего ребенка».

Лазич(испуганно глядит за нервной жестикуляцией Сушича). Послушайте, вы так жестикулируете, что можете уронить ребенка. Дайте его мне (Забирает ребенка.) Продолжайте господин Сушич.