Обезьяна

- Ты спал с ней в руках. Я чистил зубы, а Дэнис заметил. Он тоже смеялся. Он сказал, что ты похож на ребеночка с плюшевым мишкой.

Хэл посмотрел на обезьяну. Во рту у него пересохло, и он никак не мог сглотнуть слюну. Он спал с ней в постели? В постели? И этот отвратительный мех прижимался к его щеке? Может быть, даже ко рту? И эти кровожадные глаза смотрели на его спящее лицо? Эти оскаленные зубы были рядом с его шеей? На его шее? Боже мой.

Он резко развернулся о пошел в прихожую. Чемодан стоял там, он был заперт. Ключ лежал в кармане пальто.

Позади он услышал щелчок выключенного телевизора. Он вернулся из прихожей в комнату. Питер серьезно посмотрел на него.

- Папочка, мне не нравится эта обезьяна, - сказал он таким тихим голосом, что его едва можно было расслышать.

- Мне тоже, - сказал Хэл.

Питер пристально посмотрел на него, чтобы определить, шутит он или нет, и увидел, что он не шутит. Он подошел и крепко прижался к отцу. Хэл почувствовал, как он дрожит.

Питер зашептал ему на ухо, очень быстро, так быстро, как будто он боялся, что у него не хватит мужества договорить это до конца... или что обезьяна может услышать его.

- Она будто смотрит на меня. Смотрит на меня, в каком бы месте комнаты я не был. А если я ухожу в другую комнату, то чувствую, что она смотрит на меня сквозь стену. И я все время чувствую, что она... что она просит, чтобы я что-то сделал.

Питер поежился. Хэл обнял его крепче.

- Как будто она хочет, чтобы ты ее завел, - сказал Хэл.

Питер яростно кивнул.

- Она ведь на самом деле не сломана, так ведь, папочка?

- Иногда она сломана, - сказал Хэл, взглянув через плечо сына на обезьяну. - Но иногда она работает.

- Мне все время хотелось подойти к ней и завести ее. Было очень тихо, и я подумал, что нельзя этого делать, это разбудит папочку, но мне все-таки хотелось этого, и я подошел, и я... дотронулся до нее, и это омерзительное ощущение... но в тоже время она мне нравится... будто она говорит мне: Заведи меня, Питер, мы поиграем, твой папа не проснется, он уже никогда не проснется, заведи меня, заведи меня...

Мальчик неожиданно разрыдался.

- Это нехорошо, я знаю, что это нехорошо. В ней что-то не так. Мы можем выбросить ее, папочка? Пожалуйста?

Обезьяна усмехнулась Хэлу своей бесконечной усмешкой. Он ощутил влажность слез Питера. Вставшее солнце осветило тарелки обезьяны, лучи отражались и образовывали полосатые блики на белом, плоском, отштукатуренном потолке мотеля.

- Питер, когда примерно мама с Дэнисом собирались вернуться?

- Около часа. - Он втер покрасневшие глаза рукавом рубашки, сам удивляясь своим слезам. - Я включил телевизор, - прошептал он. - На полную громкость.

- Все в порядке, Питер.

Интересно, как бы это произошло? - подумал Хэл. Сердечный приступ? Закупорка сосуда, как у матери? Так как же? В конце концов это неважно, не так ли?

И вслед за этой пришла другая, холодная мысль: Выбросить ее, говорит он. Выбросить. Но можно ли вообще от нее избавиться? Хоть когда-нибудь?

Обезьяна насмешливо посмотрела на него, ее тарелки были занесены для удара. Интересно, не заработала ли она внезапно в ту ночь, когда умерла тетя Ида? - подумал он неожиданно. Не было ли это последним звуком, который она слышала, приглушенное дзынь-дзынь-дзынь обезьяньих тарелок на темном чердаке и свист ветра в водосточной трубе.

- Может быть, это и не так уж невероятно, - медленно сказал Хэл сыну. - Пойди, возьми свой рюкзак, Питер.

Питер посмотрел на него с сомнением.

- Что мы собираемся делать?

Может быть, от нее и можно избавиться. Может быть, навсегда, или хотя бы на время... долгое время или короткое время. Может быть, она будет возвращаться и возвращаться, и в этом-то все и дело... но может быть, я мы - сможем распрощаться с ней надолго. Ей понадобилось двадцать лет, чтобы вернуться. Двадцать лет, чтобы вылезти из колодца...

- Нам надо проехаться, - сказал Хэл. Он был абсолютно спокоен, но ощущал тяжесть во всем теле. Даже глазные яблоки, казалось, резко потяжелели. - Но сначала я хочу, чтобы ты пошел со своим рюкзаком к обочине стоянки и нашел там три или четыре приличных камня. Положи их в рюкзак и принеси ко мне. Ясно?

Понимание сверкнуло в глазах Питера.

- Я все сделаю так, как ты говоришь, папочка.

Хэл взглянул на часы. Было почти четверть первого.

- Поторопись, нам надо уехать до того, как вернется твоя мама.

- Куда мы едем?

- К дяде Уиллу и тете Иде, - сказал Хэл. - В их дом.

Хэл зашел в ванную комнату, пошарил за туалетом и, наклонившись, вытащил оттуда щетку для унитаза. Он взял ее с собой н вновь вернулся к окну, держа ее, как волшебную палочку. Он посмотрел на Питера в его суконной курточке, как тот пересекает стоянку с рюкзаком на плече (слово ДЕЛЬТА отчетливо выделялось на синем фоне). Сонная, глупая муха билась об стекло. Хэл знал, что она ощущает при этом.