Читаем Обезьяний ящик полностью

Герои романа вполне могли бы возопить:

Я – полутруп живой и тленный.

Рассейся, Майи пелена.

Потустороннею вселенной

Моя душа полонена.

Надежда хорошо знает «фишки» – «мульки» (как теперь принято изъясняться) узорчато умных восточных плутов (в тексте упоминается великий гуру Свами Вивекананда, проповедовавший новое синкретическое вероучение, некий конгломерат-синтез мировых религий). Вот замечательный фрагмент, в котором концентрированно выражена философская проблематика (так скажем) произведения: «Перед нами занавес, а за ним какая-то прекрасная сцена. В занавесе небольшое отверстие, через которое мы можем лишь мельком увидеть то, что находится за ним. Предположим, что это отверстие начинает увеличиваться, и по мере того, как оно растет, все большая часть сцены становится доступной взору, когда же занавес исчезает, мы видим ее всю. Сцена за занавесом – это душа, а занавес между нами и сценой – это майя: пространство – время – причинность. Существует небольшое отверстие, через которое я могу мельком увидеть душу. Когда оно становится больше, моему взору открывается нечто большее, а когда занавес исчезает полностью, я убеждаюсь, что я и есть душа…». Есть в этом пассаже некая потаенная (осознанная или нет) ирония. Писательница частенько поглядывает на своих героев-марионеток снисходительно (и правильно делает).

Термин "Серебряный век", введенный в оборот (по аналогии с пушкинским – "Золотым веком") на рубеже 1910-1920-х годов философом, историком литературы и общественной мысли, другом Блока, Белого, Есенина, позднее – узником сталинских тюрем и лагерей, критиком и публицистом Р.В.Ивановым-Разумником (1878-1946; умер в вынужденной эмиграции), навечно вошел в историю русской и мировой культуры. Русские символисты ("старшие" и "младшие") явили миру непревзойденные образцы словесного творчества (проза, поэзия, критика, публицистика, литературно-философские трактаты, переводы, писательские письма и т.д.). О том, что такое символизм и кто такие символисты, мне писать до ломоты в висках не хочется. Устал я от них «по жизни» (новый просторечный оборот). Буду краток: эти люди дышали странным воздухом (разреженным и удушливым одномоментно) интеллектуальных и сердечных страстей, эстетических предпочтений, поведенческих театральных кулис, а сценой был весь мир. Сказанное целиком относится и к героям романа «Майя».

Книга Надежды Муравьевой – ранга и стиля рассказов и повестей Брюсова (это чрезвычайно высокий ранг и стиль).10 Писательница упоминает «новую прозу» лидера московских символистов. Брюсов же (его имя щедро рассыпано по страницам) является предтечей-прообразом главного героя – Сигизмунда Ардальоновича. Галахов в романе (помимо прочего) является, скажем на простецком языке, инкарнацией– реинкарнацией – ипостасью древнего «первобога» Януса (римляне всегда первым в молитвах упоминали его имя). Янус – бог времени, всех начал (и начала жизни человека), дверей и путей – часто изображался с двумя лицами, которые смотрят в противоположные стороны. Так вот Брюсов (поэт и «черномаг», по словам Андрея Белого) и Галахов (поэт и революционер-конспиратор-провокатор) – двуликие Янусы.

У Брюсова, харизматика, «сотрясателя основ», поэта, прозаика, переводчика, оккультиста – «мага» (он был натуральным практикующим магом в отличие от современных шарлатанов) были две трагические любовные истории: романы с Ниной Петровской (1879-1928; отравилась газом в эмигрантском Париже)11 и Надеждой Львовой (1891-1913; застрелилась в Москве). Вот в образе Анастасии Лазаревской и контаминированы (на мой взгляд) существенные черты личностей этих незаурядных женщин. Конечно, это всего лишь предположение.

В образе Аси Лазаревской улавливаются неразличение жизни и мифа о жизни, реальности и литературы, роковая страсть, истовая экзальтированность, как у Нины Петровской. С Надеждой Львовой ее роднят возраст и несомненный поэтический дар.

Стихи Аси (Майи Неми) заслуживают особого внимания. Естественно, это рифмованные тексты автора романа. Стихотворения талантливо и безупречно стилизованы Надеждой Муравьевой (в книге упоминаются такие женщины-поэты начала прошлого века, как М.Лохвицкая, З.Гиппиус, Л.Вилькина, Л.Столица, А.Герцык и др.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука