Обезьяны

— Это крайне маловероятно, доктор Буснер. На Западе в неволе живет столько людей, что отлов новых особей в дикой природе совершенно не нужен, потребность в них возникает крайне редко. Если посчитать все зоопарки, то у нас просто огромное количество людей, их так много, что нам, как и другим, приходится кастрировать самцов, едва только они достигают половой зрелости.

Саймон очень внимательно следил за обменом знаками, и последний жест бросил его в холодный пот. Его землистого цвета морда побледнела, он схватил себя за яйца и замер, во всей позе читались неиззначенные муки.

Буснер не отставал:

— И почему же, мистер Каршимп…

— Пожалуйста, ваше анальное премноговеликолепие, вы окажете мне большую честь, если будете обозначать меня просто Мик.

— «Трррннн» хорошо, Мик, так почему же вы показываете, что эта программа «весьма сомнительная» «хуууу»?

— Ну, как вам известно, — Каршимп принял непринужденную позу, было ясно, что он намерен изложить предмет подробно, — вся мировая антропология началась с программы, разработанной Луисом Лики. Он решил, что нужно наблюдать за людьми и другими шимпанзеобразными обезьянами непосредственно в дикой природе, и послал «гррннн» Джейн Гудолл на реку Гомбе, в Танзанию, изучать людей, Диану Фосси в Руанду возиться с горными гориллами, а Бируте Гальдикас[168] на Суматру, наблюдать за орангутанами. Относительно деятельности всех трех самок велись ожесточенные споры, однако они, вне всякого сомнения, внесли поистине огромный вклад в науку. Их работа останется в веках.

Переползая к нашему предмету, надо признать, что программами возвращения животных в дикую природу занимались многие, в том числе и сама гуру антропологии Джейн Гудолл, но программа, в которую попал наш номер девять тысяч двести тридцать четыре, отличается от других. У Гудолл когда-то работала одна полевая исследовательница из Германии, по обозначению Людмила Раушутц. Очень богатая самка, ее представления о месте людей и шимпанзе в природе и об их взаимоотношениях в высшей степени, как бы это показать, эксцентричны. Отколовшись от Гудолл, Раушутц сумела подкупить танзанийское правительство, и ей выделили для исследований отдельную территорию в бассейне Гомбе. Там она занимается двумя вещами — знакомит туристов с дикими людьми и пытается выпускать на волю содержавшихся в зоопарках и лабораториях людей…

— Мик, — Саймон взял себя в лапы и прервал смотрителя, — «хуууу» можете вы нам растолковать, почему Лики выбирал для своей программы Исключительно самок «хуууу»?

— Хороший вопрос, Саймон. Лики полагал, что самцы людей воспримут самок шимпанзе спокойнее, чем самцов. У людей, как вам известно, седалищные мозоли почти не набухают, так что шимпанзе-самец может привлечь к себе излишнее «хуууу» сексуальное внимание со стороны человека.

— Вот как, любопытно.

— Мы, как правило, не отсылаем людей к Раушутц, но иногда, как в случае вашего юного самца, такой путь представляется разумным. В конце концов, единственная альтернатива — кастрация.

И с этим жестом Каршимп погрузился в беззначие.

Вечером того же дня Саймон лежал, свернувшись клубком, в своем гнезде, в гостевой гнездальне Буснеров, и смотрел передачу «Вожак-повар для старших подростков». Саймон узнал ведущего, самца по обозначению Ллойд Гроссшимп, и гостя, известного повара по обозначению Антон Мозишимп. На мордах трех юных шимпанзе, старших подростков, сражавшихся за верхнюю позицию в иерархии на телевизионной кухне, читалась смесь тревоги с томлением — прямо на их глазах взрослые принялись оценивать их стряпню.

— «Уч-уч» Антон, — показал Гроссшимп, махая лапами в характерном ритме уроженцев Бостона, — меня не удивляет, что вы невысокого мнения о суфле этой юной самки, не думаю, что вы «хуууу» вообще обращаете внимание на юных самок, не показывая уже об изготовленных ими суфле.

— На что это вы, «уч-уч» черт побери, намекаете «хууууу»? — отзначил франкозначный швейцарец.

— Ни на что «хуууу», ни на что, насколько мне известно, у вас у самого три детеныша-самки «хууу»?

Саймон не увидел, что отзначил Мозишимп, потому что дверь в гнездальню распахнулась и внутрь зачетверенькал именитый экс-психиатр. Глянув на экран, он показал:

— «Хуууу» кого я вижу, Мозишимп, у меня есть один знакомый, он его худо-бедно знает. По слухам, у его дочерей не жизнь, а сплошное надругательство — он почти с ними не спаривается «ввврраааа»!!!

— В самом деле, — жесты Саймона были столь же бесстрастны, сколь приветственные взмахи королевы, когда та в дни официальных торжеств проезжает по городу в карете.

— Что случилось, Саймон «хуууу»? Поход в зоопарк расстроил вас «хуууу»?

— А вы как думали?

— Вы до сих пор полагаете, что этот человеческий детеныш, номер девять тысяч двести тридцать четыре…

— Никакой он не сраный не номер «враааа»! Его обозначают Саймон «вврррааа»!