Объясняя религию. Природа религиозного мышления

Объяснение, прямо скажем, неважное, поскольку приводит нас к тому же, с чего мы начали: почему боги и духи считаются такими могущественными? Антропологу очевидно, что ход рассуждений прямо противоположен: люди приписывают богам и духам могущество, поскольку те часто упоминаются как навлекающие беду. То есть сперва вы слышите о конкретных случаях болезней и несчастий, интерпретируемых как следствие действий богов и духов, а потом приходите к выводу, что у них должны иметься соответствующие возможности. На самом деле эти два представления взаимно подпитывают друг друга. Приписывание богам могущества представляет их подходящими организаторами несчастий, а представление их как организаторов несчастья удостоверяет наличие у них могущества. Так почему же эти представления так хорошо сочетаются? Почему человек так жаждет видеть в превратностях судьбы прихоть сильных мира сего?

Несчастье как социальный фактор

Раньше антропологи иногда предполагали, что люди просто не очень хорошо разбираются в естественной корреляции или принципе действия случайных величин. Есть группы, в которых большинство случаев болезни или смерти списываются на колдовство. Уж наверное, доказывали антропологи, имеющие представление о статистике люди заметили бы, что почти любой человек иногда болеет, что не все операции проходят успешно и что в конце концов всех нас ждет смерть. Не видя тут стечения обстоятельств, люди начинают объяснять магическим вмешательством самые тривиальные события. Это мы обычно и называем суеверием. Человек усматривает причины и шаблоны там, где действует банальный случай.

Однако антропологи прекрасно знают, что человек, наоборот, мастер подмечать статистические закономерности в окружающем его мире. И действительно, даже простейшие приемы основаны на этом умении, которое присутствовало у человека испокон веков. Как первобытные люди пополняли бы запасы продовольствия за счет собирательства, не подмечая, какие овощи-фрукты и клубни где найти, с какой регулярностью и в какое время года? Охотиться на животных невозможно, не подмечая привычки и склонности, характерные для вида в целом и для отдельных особей и т. д. Поэтому сложно было бы упорствовать в утверждении, что человек не имеет понятия о случайностях и закономерностях.

Более того, люди, объясняющие причины событий воздействием сверхъестественных сил, как правило, не сбрасывают со счетов непосредственные физические или биологические предпосылки. В первой главе я упоминал случай с рухнувшей крышей и спор Эванса-Притчарда с сельчанами занде. С точки зрения антрополога, крыша провалилась из-за термитов. С точки зрения занде, здесь не обошлось без колдовства. При этом занде понимают, что крышу действительно источили термиты. Сельчан интересовало, почему крыша обвалилась в определенный момент, когда в доме собрались определенные люди.

Точно так же и у фанг прекрасно получается переплетать биологические предпосылки болезни с магическим толкованием. Разумеется, такой-то умер от туберкулеза, ведь из-за болезни у него отказали легкие. Но почему именно он? Почему именно сейчас? Человек ищет сверхъестественные причины не потому, что игнорирует физические и биологические, а потому, что задается вопросами, выходящими за эти рамки.

Причины и предпосылки несчастий

Здесь мы переходим ко второму фактору, заставляющему людей объяснять многие события сверхъестественными причинами. Идея следующая: некоторые события в силу своего характера вызывают естественные вопросы («Почему я? Почему сейчас?»), на которые просто не находится ответа в рамках обычных причинно-следственных отношений. То есть человек прекрасно знает, что все люди так или иначе болеют или что глинобитные постройки в кишащей термитами деревне рано или поздно рушатся. Эти общие принципы ни для кого не секрет. Однако на то они и общие. В этом их слабая сторона. Они ничего не говорят о конкретных случаях, а людей, конечно, интересуют как раз частности, а не общие аспекты. Сверхъестественные же объяснения тем и ценны, что адресованы конкретным обстоятельствам.

В приведенном выше абзаце я назвал некоторые вопросы естественными, что в свою очередь вызывает другой вопрос: почему естественные? Возможно, вы скажете, что никакой загадки тут нет. Наш разум задается такими вопросами, как «Почему крыша обрушилась, когда я находился под ней?» или «Почему предки послали болезнь именно мне?», потому что именно такие вопросы должны у него возникать, если он правильно устроен. Проследить определенную последовательность событий, которая привела к определенному несчастью, – лучший способ избежать повторения. Обжегшись на молоке, дуем на воду. Мы перестраховываемся, но лишь в том случае, если знаем, чем и как обожглись в первый раз.