Объятия дьявола

— Не хочешь попробовать моего вина? — осведомилась она, как только они ступили в вестибюль.

— Пожалуй, не стоит, Джованна.

Энтони снова поклонился и повернулся, чтобы уйти. Но графиня загородила ему дорогу, обвила руками его шею и спрятала лицо у него на груди.

— Боже, как я тосковала по тебе! — прошептала она.

Энтони, однако, взял ее за руки и отстранил от себя.

— Уверен, графиня, что десятки ваших поклонников пойдут на все, лишь бы добиться вашей благосклонности. Но я не из их числа.

— Это не правда! Я знаю, ты хочешь меня, — выдохнула она, не сводя с него глаз.

— Вы обманываете себя. Это чистая правда.

— Да как ты смеешь! — прошипела она вне себя от ярости.

— Следите за своими манерами, графиня, а заодно сдерживайте свои страсти. Ну а теперь прошу извинить. Он устремился к двери.

— Неужели тебе еще не надоела эта потаскушка? Должно быть, всякий раз, когда ты берешь ее, выпытываешь подробности о том, как она дарила свои милости грязным bravi, и это доставляет тебе особенное удовольствие?

— Изливай свой яд, Джованна, на кого-нибудь другого, иначе я забуду, что ни разу в жизни не ударил женщину.

Энтони открыл дверь и вышел. В спину ударил пронзительный вопль:

— Будь ты проклят, светлейший граф! Ты заплатишь за это!

* * *

Граф приподнялся на локте и нежно поцеловал Касси в губы. Глаза девушки, еще затуманенные сном, широко открылись.

— Счастливого Рождества, сага, — тихо пожелал он. Касси зевнула и улыбнулась:

— И тебе счастливого Рождества.

При мысли о Рождестве в Англии ее глаза на мгновение потемнели, и девушка поспешно повернула голову. Ей не хотелось расстраивать его сегодня. Вспомнив о вчерашней партии в шахматы, она сразу повеселела. Вчера Касси впервые удалось добиться ничьей, и она весь вечер нещадно подтрунивала над Энтони.

— О Господи! — внезапно воскликнула она и, откинув одеяло, мгновенно отвела взгляд: Энтони, как всегда, был совершенно обнажен.

— По какому поводу ты призываешь Бога? — осведомился он, перекатываясь на спину и подкладывая руки под голову.

— Это секрет, милорд… Энтони. Ведь сегодня Рождество.

И, лукаво сверкнув глазами, Касси помчалась в гардеробную.

Утро пролетело быстро. Касси стояла рядом с графом, пока тот раздавал слугам деньги и подарки в цветной бумаге для их детей. После легкого обеда они в закрытом экипаже отправились в Геную на Рождественскую мессу в церкви Благовещения на Пьяцца делла Нунциата. Касси впервые присутствовала на католической службе и благоговейно внимала словам торжественной церемонии. И не важно, что она не понимала смысла слов Писания, произносимых по-латыни. Девушка довольствовалась тем, что во всем подражала графу — одновременно с ним вставала на колени и давала те же ответы на латинском. Ей показалось странным, что в такой радостный день все были одеты в черное. Во время проповеди Касси оглядывала древнюю церковь, освещенную сотнями свечей, бросавших таинственные отблески на статуи святых, выстроившиеся вдоль стены. Об английской Рождественской службе напоминали лишь ясли среди вязанок сена, с раскрашенными фигурками Иосифа и Марии, склонившихся над крошечным младенцем — Христом.

На мгновение Касси ощутила себя вырванной из привычной обстановки, чужой и одинокой среди этих людей.

"Больше так продолжаться не может, — подумала она. — Я вдали от всего, что знаю и люблю, в раздоре с самой собой”.

Но в эту секунду граф сжал ее руку, и с последними словами священника их пальцы переплелись.

На обратном пути девушка была задумчива и молчалива.

— Ну, что ты думаешь о здешней мессе, Кассандра?

— Это было чудесно, — кивнула она, прощаясь с мыслями, почему-то больше не причинявшими боли. — Жаль, что я не все поняла. Но, послушай, это так отличалось от… — Она осеклась, смущенно улыбаясь. Граф погладил ее по руке.

— Знаешь, мы стали с тобой единым целым. Я легко могу закончить любую твою фразу Пока Касси снимала черную шляпу с густой вуалью, граф направился в гостиную.

— Иди сюда, выпей бокал горячего вина с пряностями, — позвал он. Но вместо бокала вручил ей большую коробку, перевязанную ярко-красной бархатной лентой. Несколько мгновений она стояла, окаменев, не зная, что сказать. — Счастливого Рождества, Кассандра.

Взяв коробку, Касси положила ее на столик, инкрустированный слоновой костью, и, охваченная давно забытым волнением, нетерпеливо дернула за кончик ленты. Она так давно не получала подарков!

Осторожно раздвинув серебряную папиросную бумагу, Касси вынула самый изысканный туалет, когда-либо ею виденный, из темно-синего шелка, переливающегося лунным сиянием. Суженный книзу корсаж и расширяющиеся от локтя рукава были расшиты золотой нитью. Юбка — несколько ярдов тонкой материи — по последней моде должна была надеваться на кринолин.

Касси прижала платье к груди, не в силах встретиться со взглядом графа.

— Оно просто восхитительно! — наконец вымолвила она, застенчиво потупясь.

— Это венецианский шелк. Синьор Доннетти привез его из последней поездки.

— Можно я примерю прямо сейчас?

— Конечно. Я подожду тебя.