Объятия смерти

Мужик молча провел ее по застеленным мягкими коврами коридорам. В воздухе пахло духами. Этот тонкий цветочный аромат казался неистребимым и присутствовал буквально везде. На кухне, куда ее привел Муга, старая кухарка, едва завидев истощавшего ребенка, уронила поварёшку и громко заохала. Как же можно было морить голодом такую хорошенькую девочку? Да как посмели, изверги? Ах, возьми вот эту подливку. Ох и тяжела же жизнь у светлых. Вот, смотри, какое мясо, лично отварила в пяти видах лучшего вина. А вот конфеты, а еще есть пирог…

Впервые за последние дни Анна наелась. И не сырой рыбой или мясом, а нормальной человеческой еды. За это она была искренне благодарна старенькой поварихе.

Дальше снова коридоры и неизменный запах цветочных духов. Несколько раз мимо пробегали откровенно одетые девушки, с любопытством косившиеся на Анну. Относительно места, в которое она попала, у Анны оставалось все меньше сомнений. Бордель. Ее продали в бордель. К счастью, она еще ребенок. Иначе, кто знает, чем закончилась бы эта история, ввиду отсутствия Наргота? Девушка уже убедилась, что против рабского ошейника особенно не повозникаешь.

Очередная резная дверь распахнулась перед девочкой. К ее удивлению, помещение, в котором она оказалась, не было кабинетом. Или даже гостиной. Это была пустая квадратная комната без окон. Вдоль стен в несколько рядов горели красные свечи. В центре был нарисован большой круг, в котором стоял стол. Рядом со столом стояла мама Уля и высокий темноволосый мужчина. До этого она видела у всех на лбу татуировки, которые, вероятно, были чем-то вроде паспорта. Или знаком принадлежности к касте, как в Индии. У мужчины же татуировка выглядела иначе. Она была полностью черной и чуть сияла в темноте. Как может черный цвет сиять в темноте — тот еще вопрос, однако так и было.

- Видишь? — он поднес указательный палец ко лбу. Анна кивнула.

- Что ты видишь?

- Светится, — тихо ответила девочка.

Мужчина кивнул, после чего повернулся к маме Уле.

- Дар темный. Я не могу этого сделать! Это преступление! По законам Империи…

- Никто не узнает, — мягко произнесла женщина, вкладывая в руку мужчине глухо звякнувший тугой мешочек. — Мы же и так делаем татуировки девочкам. Кто заметит в краске блокатор? Да кто его вообще в ней искать будет? Ты пойми, девочка уникальна. Часто ты встречал красные глаза и волосы у людей? А у людей из светлой Империи? Сам же потом ходить будешь, да языком прищелкивать!

По спине Анны пробежали мурашки. Похоже, ее собираются лишить магии! Непроизвольно шагнув назад, она уперлась головой в мускулистый торс стоящего позади нее Муги. Охранник-раб крепко зафиксировал девочку, а Анна неожиданно осознала, что даже применив всю свою силу, не смогла бы вырваться из медвежьей хватки этого человека. Да и человек ли он?

- Хорошо, — сдался мужчина, пряча тугой кошель. — Положите ее на стол и снимите рукав с правой руки.

- Почему рука, а не спина? — заволновалась мама Уля. — На спине надежнее!

- На спине магическая татуировка с блокатором в краске ее убьет! Будь она не такой худой — можно было бы попробовать, а так — верная смерть.

Мама Уля не нашлась, что возразить и недовольно содрала рукав платья, обнажая плечо девчонки.

Понимая, что сейчас может произойти нечто непоправимое, Анна впервые с момента своего пробуждения в борделе попыталась использовать магию… и закричала. Тело выгнуло дугой, казалось, в каждую клеточку организма вонзили раскаленные иглы. Боль была неимоверной.

- Не пытайся магичить, девочка, — произнесла мама Уля, безразлично наблюдая за мучениями удерживаемой на столе немым Мугой Анны. — Не знаю, как у светлых, а у нас рабские ошейники запрещают все, что не разрешено. Рас много, разновидностей рабов много. У каждой расы есть свои особенности. Под каждого отдельный ошейник не создать. Поэтому любые действия, не свойственные обычному неодаренному, блокируются сильной болью, — заметив, что ее не слушают, она бросила недовольный взгляд на колдуна. — Да сделай ты что-нибудь! Глупая девчонка себя сейчас покалечит! Мне не нужна пускающая слюни идиотка!

Колдун, в ответ на требование, пожал плечами и легким движением руки усыпил девочку, после чего стал наносить на ее предплечье рисунок танцующей над огнем феи. Знак борделя мамы Ули. Он же заменял рабский ошейник, действуя точно так же. Клиенты сюда приходили развлекаться не с рабами. Им совсем не обязательно знать, что красиво выполненные татуировки на спинах ночных бабочек были по факту тем же самым.