Объятия удава

– Ой, Антон! Только ты меня понимаешь и поддерживаешь. Не то что этот врач! Такое сказать! Умираете! Распишитесь, что предупреждены…

– Выпьем?

– С удовольствием! Красное – полезно для сердца, сосудов и крови! Что я несу? Наливай! – залихватски махнула рукой Яна.

– На брудершафт?

– Ага! На посошок! На дорожку!

Они выпили и поцеловались.

Яна присела на кровать и задумалась.

«Падать в обморок сейчас или погодя? Я же не знаю, что он мог подмешать и как это должно действовать?»

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Антон.

Яна тут же пришла к выводу, что с ней сейчас уже должно что-то происходить.

– Ты знаешь… что-то голова закружилась… Как-то мне в целом нехорошо… Головокружение, тошнота… Наверное, зря выпила… Эх, Антоша, жизнь моя жестянка!

Она сложила руки на груди и закрыла глаза. Выждала с минуту и слегка приоткрыла один глаз. Антона в комнате не было.

«Куда ушел? Рассматривать, что ему достанется? Что мне делать?»

Яна приподнялась с кровати и крадучись вышла из спальни. Антона она застала в большой комнате… лежащим на полу лицом вниз. Рядом с его рукой валялась горсть драгоценностей, из тех, что она видела на трюмо. В другой руке Антон сжимал телефон, из которого доносился визгливый женский голос:

– Алло? Алло?! Антон! Ты где?! Что с тобой? Почему ты замолчал?! Ответь! Алло! Ты где?!

Яне впервые стало по-настоящему страшно. Она закричала во весь голос:

– Гриша! Ты слышишь меня?! Отзовись! Скорее! Я не знаю, где тут твоя прослушка! Помоги мне!!

В этот красивый богатый дом патологоанатом Григорий Адамович Шестаков ворвался через три минуты после сигнала SOS, поданного Яной истеричным воплем. Он сразу же кинулся к ней:

– Яна, с тобой всё в порядке?

– Всё… Со мной всё… кончено. Все в тюрьму пойдем. – Она сидела в кресле-качалке, сжавшись в комочек и указывая на неподвижного Антона. – Вон… Посмотри…

Гриша присел на корточки и стал демонстрировать на Антоне свои профессиональные навыки. Через минуту-другую он почесал свой, как всегда растрепанный, затылок:

– Трудно сказать без особых методов исследования… Но, похоже, что у него сердечный приступ.

– Ой! – всплеснула руками Яна.

– Странно… Мы же предполагали, что он может случиться у тебя, а не у него.

– Ты так ничего и не понял?! Он принес два бокала вина, а я ловко поменяла их, заставив его предварительно поставить эти бокалы на тумбочку! Я научилась некоторым фокусам еще давно. Например, совершенно спокойно могу угадать, где прячется предмет под одним из трех наперстков! Я выпила вино, что Антон первоначально принес себе, а он выпил то, что предназначалось мне! И вот – результат!

– Господи! Мы были правы! Я вызываю «скорую»!

– А мы будем извлекать из него сердце для исследования? – осведомилась Яна.

– Ах вы, гады!! Что вы сделали с моим мальчиком?! – раздался возглас женщины, стоящей в дверном проеме.

Она была в роскошной шубе нараспашку и с ниткой белого отборного жемчуга на шее. Яна, в отличие от Григория, знала ее. Это была Гертруда Арнольдовна собственной персоной. Только выглядела она не так, как в прошлый раз в галерее. Без макияжа, со злобной гримасой на лице.

«Так вот кому Антон позвонил! Поделился новостями с Гертрудой, а значит, собирался поделиться с ней и добычей. Следовательно, они в связке».

– Почему он без сознания? – спросила она, тряся сморщенной, с узловатыми венами, ладошкой.

Яна даже не сразу обратила внимание, что в этой ладошке она сжимает пистолет. Как-то он совсем не вязался с ее гламурным обликом. Так и просилась эта черная гладкая сталь, чтобы ее украсили хотя бы стразами или подвесили бы к стволу на жемчужной нитке какую-нибудь веселенькую фигурку. Розового котенка, например: «Привет! Сейчас отсюда вылетит пулька!»

– Вообще-то мы оказываем ему помощь. А тут ворвались вы… – подала голос Яна.

– Что вы с ним сделали? – как заклинание, повторила Гертруда.

– По идее, это я должна была валяться на месте Антона с разрывом сердца! – ринулась в бой Яна, вовремя вспомнив, что идет прослушка и запись. Она решила, что если им с Гришей и суждено погибнуть, пусть правда откроется миру.

– Какой разрыв сердца? – недоуменно спросила Гертруда.

– Не прикидывайтесь, будто вы ничего не знаете! – рявкнула Яна. – Вы раскрыты! Вы выдали себя! Ваш мальчик прокололся! Мы поставили ему ловушку, и он попался!

– Зачем вы поставили Антону какую-то ловушку?

– Затем, чтобы доказать, что он отравил свою жену, чтобы поживиться унаследованным богатством.

– Это недоказуемо!

– Мы извлекли органы из тела погибшей и нашли там скопившийся яд! – довольно-таки веско вставил свое слово Гриша.

– Враки! – улыбнулась вставными зубами Гертруда. – Он не накапливается… Потому вам и понадобилась эта инсценировка, что вы не смогли ничего найти и доказать.

– А вы умная женщина, Гертруда! – похвалила ее Яна, так учительница подбадривает ученицу, чтобы та как можно успешнее развивала заданную тему.

– А я всегда была умная! – повелась на комплимент владелица галереи.