Объятые холодом

Это не сработало. Стало только хуже. Нану была словно наркотик, который он вкусил и теперь жаждал всеми фибрами своей души. Если раньше она часто вторгалась в его мысли, то теперь она просто жила там. Нану с ее острым умом, плавными уверенными движениями и хриплым голосом. Нану с ее взглядом, наполненным смесью невинности и желания. Нану, золотая богиня, которой он не мог обладать.

Он вложил всю свою злость и энергию в удары, чувствуя, как холодный пот струится по лицу. Каждый глухой звук от соприкосновения кулаков с мешком, эхом отдавался в ушах, пока все мысли о Нану не были вытеснены из его головы, а все, что он видел перед собой — это красное пятно мешка, раскачивающееся под его точными ударами.

Почувствовав мягкое прикосновение к спине, Генри с рычанием обернулся, отведя кулак для удара. Осознав, кто перед ним, он остановился, с трудом, в последний момент, удержав дрожащую руку от броска.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прорычал он. В его голосе слышался раскаленный гнев.

Дрожа, Нану смотрела, как его кулак медленно опускается. Когда она подняла на него глаза, воин увидел в них страх, отчего ему захотелось горько рассмеяться. Этот взгляд многое объяснял.

— Я… я услышала шум и решила посмотреть, кто здесь.

Покачав головой, Генри тяжело опустился на скамью и стал разматывать ленты на руках.

— Зачем?

— Мне просто было любопытно.

Он не смотрел на нее, не мог. Хотя он знал, что у нее была небольшая интрижка с одним из воинов. В этом не было ничего удивительного. Она была прекрасной, умной, нежной. Какой мужчина смог бы устоять перед ней? Генри уже хотел было спросить ее, кто это был, но вовремя остановил себя, до боли прикусив язык.

Он закончил разматывать ленты и схватил полотенце, чтобы вытереть пот с лица.

Его рубашка и шорты липли к телу, но Генри было все равно. Она видела его и в худшие времена. И плевать она хотела на допустимые границы.

— Знаешь, тебе действительно еще рано тренироваться. Я на четыре дня освободила тебя от каких-либо тренировок. — Ее голос был обеспокоенным. Вполне вероятно, она и правда беспокоилась. Она была такой ласковой и внимательной. И он не знал, как с этим справиться.

— Я знаю, — сказал он хрипло. Генри выхватил бутылку воды из мини-холодильника и полностью опустошил ее.

— Тогда почему ты здесь, Генри? — Теперь в ее голосе слышалось раздражение.

Ну, хорошо, пусть она будет обозленной. Она не должна была целовать его. Я не должен был позволять ей.

Пора убираться отсюда. Генри направился к двери, но девушка встала на его пути. У него был выбор: либо обойти ее, проскользнув мимо, либо оттолкнуть Нану в сторону, но при этом коснуться ее. Он не мог заставить себя сделать ни то, ни другое.

— Я тренировался, как ты видишь. Уйди с дороги, Нану.

Против воли его взгляд опустился на ее губы цвета спелой вишни.

— Нет, — сказала она, приподняв подбородок. — Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло.

Генри громко вздохнул, оглянувшись на боксерскую грушу. Вероятно, он мог бы поработать с ней еще пару часов. Воин направился было в том направлении, но нежная ручка потянула его назад. Сузив глаза, он взглянул вниз, осознав насколько разительный контраст составляла ее бронзовая кожа с его светлой кожей. Его внутренности сжались.

— Здесь нечего обсуждать, Нану. — Он наблюдал, как девушка сжала челюсти. Она так делала, когда работала с воинами, зашивая их раны. Ее взгляд был полон чистой холодной решимости. Этот взгляд словно говорил «я не дам себя обмануть» и был направлен на Генри. Воин понял, что попал. — Ладно, говори, но только быстро. Мне нужно идти.

— Почему ты избегаешь меня? Я отправила тебе записку, в которой говорилось, что ты должен прийти ко мне на осмотр сегодня, чтобы я смогла сменить повязку. Но тебя не было.

— Ты знаешь, почему я не пришел. — В глазах Генри читалась непоколебимая честность. Глядя на девушку, он с трудом сглотнул. Ее щеки покрылись румянцем, от чего кожа казалась еще темнее. Проклятье. Ему нужно уходить отсюда.

— Это из-за поцелуя, — тихо произнесла она.

Его дыхание стало прерывистым, он облизал губы, вспоминая. Благодаря половине тюбика зубной пасты и жидкости для полоскания рта, Генри больше не ощущал ее вкуса, уж он об этом позаботился. Но ничто из вышеперечисленного не могло стереть воспоминаний о том, как нежно и чувственно ее губы прижимались к его губам. Подобно мягкому атласу.

Глаза девушки потеплели, золотые крапинки вокруг ее зрачков стали еще ярче, сверкая для него подобно маленьким звездочкам.

— Мне понравилось целовать тебя, Генри.

Весь воздух со свистом покинул его легкие, а член мгновенно затвердел в шортах.

— М-да, но это больше не повторится. В действительности сегодня будет первый и последний раз, когда мы затрагиваем эту тему. — Дерьмо, Генри не мог скрыть возбуждения, что так отчетливо звучало в его голосе. Он только надеялся, что она не будет заострять на этом внимания.

— Почему нет? Я думала, что мы оба наслаждались этим. Тебе ведь понравилось, не так ли?