Объятые Пламенем (ЛП)

Вот почему я раньше не могла до него добраться? Потому что, нить, связующая нас вместе, перенаправляла меня на моё же место? Если так, то почему сейчас у меня все вышло? Хотя спрашивать, я не стану.

"Может я в этом и новичок, но с каждым днем у меня получается все лучше", - ответила я, радуясь, что мой блеф прозвучал так уверенно. Мирсей поднял левую руку, на которой кровавые полумесяцы, отображающие такие же, как и у меня ранения, уже начали исцеляться. "Удивлен, что ты смогла создать связь в столь слабом канале. Не можешь устоять и не нанести себе еще больше вреда, а?"

"Канале? Что?.."

Я бы ударила себя по голове, если бы точно знала, что Мирсей этого не ощутит. Сколько раз я говорила людям, что объединяющая нас с Мирсеем связь, соединена с кровью и плотью? Именно плоть и кровь необходимый мне путь. Вот почему я смогла добраться до него, когда, думая о Мирсее, разбила руки в кровавое месиво. Кажется, я снова это сделала, нечаянно поранившись собственными ногтями.

"Ага, ну, я не чувствую будто отрезаю от тебя кусок", - ответила я, снова притворяясь, что все уже знала наперед.

"Ты сильно рискуешь, связавшись со мной, - заговорил Мирсей, оскаливаясь мне из тьмы. - Хочешь, чтобы они нас убили?"

Они. Вот и подтверждение того, что Мирсея удерживает не один колдун.

"Зачем им волноваться? - спросила я, затем ответила на свой же вопрос. - Они ведь не знают, что мы можем общаться телепатически, ведь так?"

"Откуда им знать? - фыркнул Мирсей. - Никто и никогда не переживал инициальных эффектов этого заклинания, а поскольку ты проскользнула в мой ум, мне нужно кое-что тебе показать. Ты можешь психически переживать воспоминания через прикосновения, но я делаю это лишь одной своей волей. Теперь, Лейла, смотри, кто на самом деле привел нас к нашему нынешнему, плачевному положению”.

Мирсей коснулся своих висков, и я снова упала, пещера вокруг меня растворилась в черно-белых изображениях прошлых воспоминаний. Я также исчезла, становясь кем-то другим.

***

Я танцевала перед своей матерью, не обращая внимания на ее повторяющиеся требования двигаться медленней. Отец наконец-то дома! Я не могла дождаться, когда расскажу ему, что выучилась читать и писать на двух языках, как научилась выполнять придворные обязанности, хотя и ненавидела их. Отец тоже их ненавидел, как сказала мне мама. Мы так похожи. Я снова закружилась и умчалась дальше. Отец уже слезал со своего коня во дворе.

- Мирсей, - кричала мать. - Вернись ко мне сейчас же!

Я побежала дальше. Мои братья уехали, поэтому в этот раз, все внимание отца достанется мне. Люди отца собрались вокруг него и приветствовали с приездом домой. Они тоже по нему скучали, но не так сильно как я. Я прорвалась сквозь толпу, дернула его за рубашку и засмеялась, когда он повернулся.

- Отец! - вскрикнула я, обнимая его.

Он отодвинул меня. Его руки оказались грубыми и покрытыми шрамами, но я не обращала внимания. Однажды я стану таким же великим воином, как и он, и у меня тоже будут грубые и покрытые шрамами руки.

- Мирсей, что ты тут делаешь? - спросил он, затем выпрямился и посмотрел поверх толпы. - Илона! Убери своего сына.

- Отец, подожди, - сказала я, вырываясь из хватки одного из людей отца, когда тот начал меня оттаскивать. - Я должен сказать тебе...

- Не сейчас, - отворачиваясь, ответил отец. - Илона, забери его.

- Отец, подожди! - снова заплакала я.

Он не повернулся, а меня оттащили к матери. Она вздохнула, наклонилась и вытерла слезы с моих щек, которые, как я надеялась, отец не заметил.

- Почему он со мной не разговаривает? - спросила я, пытаясь не разрыдаться.

- Мирсей, - нежно заметила она. - Твой отец принц и у него много обязанностей. Вы с ним увидитесь позже.

Я отвернулась, сгорбилась так, чтобы волосы закрыли лицо.

- Ты и в прошлый раз так говорила, но тогда он уехал.

Она снова вздохнула.

- Была битва. Ты же знаешь.

- Всегда есть битвы, - заплакала я. - Он лучше уйдет на войну, чем станет проводить время со мной.

Мама попыталась пригладить мне волосы, но я отдернулась. За какой мой проступок он так сильно меня ненавидит?

***

И вновь я очутилась в пещере, со слезами, вызванными воспоминаниями Мирсея, на своих щеках. Воспоминание продолжало цепляться за меня, наполняя острой и такой знакомой болью. Я знала, как больно быть отвергнутой собственным отцом, и именно это, по мнению Мирсея, сделал Влад.

"Я могу показать тебе сотни таких же воспоминаний, - заговорил Мирсей тоном, окрашенным усталостью и горечью. - Хочешь увидеть то, в котором я целый год, день за днем, ждал в надежде, что Влад придет на мою могилу, чтобы я мог рассказать ему о том, что все еще жив? Он так и не пришел. Ему просто было все равно".

Мирсею не стоило доверять, но психические воспоминания не лгали, как и чувства, которые они проецировали.