Объятые вьюгой (СИ)

Такой знакомый, наполненный одновременно гневом и страхом голос. Яркая вспышка осветила всё вокруг. Меня подкинуло куда-то вверх, ослепляя радужным светом, а затем потянуло вниз. Инстинктивно сжалась, ожидая удара и боли, но вместо этого почувствовала чьи руки и тепло. Я открыла глаза и в белёсом тумане увидела родное, любимое лицо.

— Ноэль…

— Ты в порядке? Что болит?

Это правда он? Приложила руку к его щеке. Такой тёплый, такой родной Ноэль.

— Я знала, что ты меня найдёшь. Я говорила Дэниелю…

Страшный вопль заглушил уши. Пол под ногами заходил ходуном.

— Что происходит?

Сознание начинало проясняться. Я была рада, что не потеряла сознания и теперь понимала, что вокруг творится настоящий хаос.

— Нам нужно уходить. — Ноэль подхватил меня на руки. — Тебе тут оставаться опасно.

— А Глен? Как же Глен?

— Всё будет в порядке.

Он бежал со мной на руках по коридору к широкой полосе дневного света. Именно там и было моё спасение, выход из этого ужасного заточения.

Ледяной ветер ударил в лицо. Ноэль сильнее прижал меня к себе, направляясь к экипажам и незнакомым мне людям. Перед глазами всё плыло, поэтому я зажмурилась, в следующий миг ощущая, что меня закутывают во что-то тёплое, словно ребёнка.

— Ей нужно в госпиталь, — послышался встревоженный голос Ноэля.

Он осторожно усадил меня в экипаж, выпуская из объятий. Я открыла глаза и схватила его за руку.

— Пожалуйста, не оставляй меня! — взмолилась, чувствуя, как начинает пробирать озноб.

Ноэль быстро поцеловал меня в лоб.

— Я не могу, любимая. Там мьес Томас и остальные, им нужно помочь. Не переживай, теперь ты в безопасности.

Озноб сменился странной ноющей болью, которая с каждым мигом нарастала. Казалось, что у меня выкручивает суставы.

— Как же плохо, — простонала я, откидываясь на спину.

— Как долго она взаимодействовала с рогом Сневера? — спросил незнакомый женский голос.

Я повернула голову, встретившись с сосредоточенным взглядом льдисто-голубых глаз незнакомки.

— Не знаю точно, но уверен, что достаточно, — ответил Ноэль. — Думаешь, есть повреждения?

Незнакомка не ответила. Она проверила мой пульс, затем положила руки в район солнечного сплетения. От её ладоней распространялось приятное тепло.

— Немного нарушена циркуляция, — сказала незнакомка, не сводя с меня глаз. — Нужно полное обследование.

— Что это значит? — с трудом выдавила я. У меня зуб на зуб не попадал, словно от лютого холода.

— Не волнуйся, Мавира, — сказала незнакомка и дотронулась пальцем до моего лба. — Всё будет хорошо.

Я не успела даже подумать, что именно будет хорошо, как провалилась в сон.

Мне виделся рог Сневера. Он горел ярко-красным, как сполохи огня. Безликая фигура, сотканная будто бы из тумана, стояла позади артефакта, молча наблюдая за мной. Я чувствовала великую мощь странного образа, и протянула к ему руки, желая хоть немного получить этой живительной силы.

— Возвращайся, Мави, — услышала голос в своей голове. — Тебе не нужна моя сила, ты справишься и так.

Я резко открыла глаза и уставилась на что-то белое высоко-высоко надо мной. Когда зрение прояснилось, поняла, что это потолок. Больничный кажется. Тело не колотил озноб, не сводила судорога, да и суставы были на месте. Кажется, я в порядке.

Чья-то тёплая ладонь накрыла мою руку.

— Доченька, — услышала я раньше, чем повернула голову.

Горло перехватило.

— Мама? — Я удивилась и испугалась одновременно.

На её глазах выступили слёзы.

— Доченька, — только и смогла повторить она, а потом обняла, положив голову мне на грудь и заплакала. — Я думала мы потеряли тебя. Доченька, ты жива!

Не могла говорить. Меня тоже душили слёзы.

— Мави.

Я повернула голову в другую сторону и увидела отца. Он выглядел совершенно измотанным, осунувшимся, с воспалёнными от бессонницы глазами. Улыбнувшись, он погладил меня по голове, а затем осторожно, будто боясь причинить мне боль, поцеловал в лоб.

— Папочка, — прошептала я, закрывая глаза.

По щеке скатилась горячая слеза. Белые звёзды, как мне не хватало этих объятий, этой ласки. Пыталась затискать всё в самую глубь души, вычеркнуть из памяти, заставить пережить и отпустить, но только сейчас поняла, какой осиротевшей себя чувствовала.

Некоторое время я наслаждалась объятиями родителей. Ещё в первую нашу встречу хотелось, чтобы было именно так.

— Нужно позвать врача, — папа первым нарушил молчание. — Пусть осмотрит и скажет, можно ли тебя забрать. И мы, наконец, сможем вернуться домой.

— Зачем вам меня забирать? — насторожилась я.

Отец поднялся.

— С тебя хватит уже этой сомнительной медицины Грендалиады, дочка. Мы поедем домой, где ты сможешь спокойно восстановиться до конца.

Сердце тревожно забилось.

— Ты же знаешь, что это невозможно. Я вышла замужем и мой дом здесь.

Переводила растерянный взгляд с папы на маму и обратно. Оба молчали, отчего тревога внутри меня только нарастала. Неужели они скрывают от меня что-то важное?

— Где Ноэль? Почему его нет здесь? С ним что-то случилось?

Мама успокаивающе погладила меня по голову.