Объявляю убийце голодовку

— В жизни многих людей, кто не в ладах с законом, наступает момент, когда необходимо выйти из игры. Причем так, чтобы их никто и никогда не отыскал. В деле часто замешаны большие деньги или секреты, гарантирующие индивидууму неприятности. Причем не со стороны государственных структур, это бы их как раз не испугало. Оказавшись в сложном положении, одни пытаются залечь на дно где-нибудь в отдаленных уголках России, другие рвутся за рубеж, третьи придумывают что-нибудь еще, ничуть не более эффективное, и только самые мудрые предпочитают исчезнуть насовсем. Так что найти их не представляется возможным.

— Пластическая операция? — не выдержала я.

— Умница, — отозвался он. — Я знал, что ты сообразишь, если уберешь эмоции и посмотришь на дело непредвзято. Но не только пластика. Человеку, обретающему новую жизнь, нужна другая биография, ему надо где-то жить, легализоваться без проблем, он нуждается в огромном количестве разнообразных услуг, которые оказывались одной специфической организацией. Разумеется, прекрасно законспирированной и получающей фантастические суммы за свои услуги.

— Но в больнице делали только пластические операции? — снова вклинилась я.

— Конечно. При необходимости здесь подбирали двойника. Из числа одиноких людей или командированных. Нечасто, но случалось так, что в одной палате лежали потенциальная жертва и человек, который через некоторое время должен был занять ее место. В больницу ложился один Иванов, старый непьющий холостяк, а выписывался похожий на него мужчина, носящий ту же фамилию. Разумеется, все было сложней, и за выпиской следовал обмен жилья, переезд в другой город или даже страну, но в целом схема была именно такой.

— Значит, тут убивали?

— Редко. В основном ограничивались пластикой. Обслуживали исключительно узкий круг людей, которые, как ты понимаешь, были кровно заинтересованы хранить случившееся в тайне и оплачивали свое новое рождение по самому высокому тарифу.

— И все это делалось в хирургии?

— Да. Там было оборудовано несколько операционных боксов, и один из них оснащением мог поспорить с лучшими зарубежными клиниками. Да и доктор, надо сказать, трудился не самый неумелый.

— А почему тогда охраняли цоколь?

— Цоколь никто по-настоящему не охранял. Наоборот, туда сослали от греха подальше выделенную штатную единицу. Ну, положено теперь иметь охранника, так что ж его на входе сажать? Он там что-нибудь не то увидеть может. Вот на проходной и посадили полуслепую санитарку, а в цоколе навесили стальную дверь и пристроили дармоеда. Чтобы не отсвечивал.

Разумно и, я бы даже сказала, с юмором.

— Но хирургия, наверное, тоже охранялась?

— Обязательно. Причем значительно эффективнее. Только ни охранники, ни камеры слежения в глаза не бросались. Тем не менее все было под контролем. И не только на этом этаже. Руководство было в курсе происходящего по всей территории больницы.

— А ты как в этом вертепе оказался? И когда? Только не говори, что всегда там работал.

— Зачем? — пожал плечами Игорь. — Я там третью неделю, причем по собственной инициативе.

— Это как? — удивилась я. — Вроде Робин Гуда, что ли?

— Да нет, с вынужденного согласия своего начальства. Просто поступил сигнал, и одного парнишку отправили его проверить. Тот ничего не откопал, и сообщение посчитали уткой. Только через некоторое время парень попал в аварию. Вместе с семьей. — Широкий гладкий лоб перерезали вертикальные морщины, и я догадалась, что погибший был собеседнику далеко не безразличен. — Разумеется, никакой связи между его заданием и автомобильной катастрофой обнаружено не было. Не нашли, впрочем, и намека на то, что авария подстроена, но у меня по этому вопросу оставалась своя точка зрения.

— Так ты что, работал один? — изумилась я.

— До первого трупа — да. Потом подключился Генка. Тоже, между прочим, мой хороший товарищ.

Припоминать, что я чуть со свету не сжила его коллегу и приятеля, Игорь вроде не собирался, и я успокоилась.

— Так ты не врач?

— В данный момент нет, но у меня есть медицинское образование. Это особая история, я тебе ее как-нибудь расскажу.

— Надеюсь, не психиатр?

— Реаниматолог, — коротко ответствовал «Штирлиц» и нетерпеливо спросил: — Ну, пока у тебя все? Может, прервемся?

У меня было далеко не все, но мы прервались.

Разумеется, обоим приходилось держать себя в рамках, потому как особых надежд на этикет здешнего персонала мы не возлагали. А после перерыва я снова насела на врача-шпиона.

В общем и целом картина прояснялась. Но при чем тут уборщица Наташа, чье место я заняла? И с какого боку тут мой бывший супруг? Зачем-то он ведь объявился? Не собирался же брать меня второй женой? Мы с Мариной бы вряд ли ужились.

— А Виктор вообще тут ни при чем, — оглушил меня Игорь. — Он к организации отношения не имеет.

— Значит, он не хотел меня убить? — обрадовалась я.

— К сожалению, хотел. Только по другим, по личным причинам. Он, как ты уже поняла, основал свой бизнес, торговлю фармацевтической продукцией, и… прогорел. Не он первый, не он и последний. Однако не все попавшие в кабалу решают свои проблемы за счет имущества супруги.