Объявляю убийце голодовку

Меня начала бить дрожь, и внутренний голос, который по большей части занимает соглашательскую позицию, пробудился ото сна и потребовал активных действий.

Успокоив себя соображением, что ни ведро, ни швабра не убегут, а лишний втык за опоздание еще никому и никогда не повредил, я рысцой припустила к двери. Девушку надо догнать во что бы то ни стало.

Пышка втиснулась в «Москвич» не самой последней модели, и машина рванула с места. Мне ничего не оставалось, как запрыгнуть к частнику, поджидавшему нетерпеливых посетителей и родственников наших пациентов.

— Езжайте вон за той машиной. «Москвич», видите?

Симпатичный улыбчивый парень моего возраста или чуть постарше нажал на газ.

— Будем стрелять по колесам? Или бить на поражение? — осведомился он свистящим шепотом, и я расхохоталась.

— Лучше возьмем измором. Так надежней.

— Отлично. С юмором у тебя порядок, а значит, и с головой тоже. — Сделав столь приятный для меня и утешительный для себя вывод, парнишка, не отрываясь от баранки, протянул руку. — Олег. Бывший инженер, бывший монтажник на кухонной студии, ныне безработный и беззаботный.

— Татьяна. Школьная учительница, по совместительству мою полы в здешней богадельне.

Олег оказался юношей деликатным и ненавязчивым. Исправно приклеился к «Москвичу», бестактных вопросов не задавал. Без устали сыпал анекдотами и байками из трудовой биографии.

Честно говоря, не терплю амикошонства, и еще ни одному представителю противоположного пола не удавалось без ущерба для чувства собственного достоинства «тыкать» мне с первых же минут знакомства (разумеется, я не говорю о той отдаленной поре, когда посещала дошкольное воспитательное учреждение). Олегу это не стоило никаких усилий, а меня не напрягало совершенно. Бывают же люди с таким счастливым характером!

— Представляешь, шикарная вилла. Три этажа, двенадцать комнат, из них четыре спальни. И кухня метров сорок.

Я на всякий случай кивнула, но не представляла совершенно. Четыре спальни еще ладно, но уж сорокаметровую кухню, пока воочию такое чудо не увижу, нарисовать в своем воображении, ограниченном совдеповской закалкой, не в состоянии даже приблизительно.

— Ну вот, завезли мы туда мебель. Кухонную. «Бош». Девяносто пять тысяч марок.

Я сдавленно пискнула, одновременно прикидывая, что бы сделала сама, окажись в моем распоряжении такая сумма. Выходило, что тоже обзавелась бы новым кухонным гарнитуром, только потратила бы в десять раз меньше, а на остальные проехалась бы по Европе. И тоже не на все деньги. Компактная машинка типа «фольксвагена» или «фиата» совсем неплохо смотрелась бы в нашем дворе.

— Хозяину понравилось. Давайте, говорит, ребята, ставьте быстрее. Новоселье буду праздновать.

— И что?

— А то. За пять дней управились. Картинку сделали.

Я даже забыла, куда и зачем несусь на автомобиле в свое рабочее время. Перед глазами стояли бесчисленные буфеты и барные стойки из особо ценных древесных пород, хрустальные плафоны, придающие еще больший шарм всему этому великолепию. Мои потуги представить окончание истории успеха не имели. Что же могло потом случиться? Все рухнуло? Протекли соседи сверху? Так там никаких соседей нет.

— Дальше-то что? — взмолилась я.

— Не понравилось матери хозяина. Цвет, говорит, какой-то не такой. Сын ей: «Да ты что, мам, вместе ж выбирали!» А она ни в какую. Топор взяла и порубила!

Я схватилась за сердце.

— А он что, ну сын? Он ее…

— А он ничего. Новую заказал. Почтительный сынок оказался. Новорусский.

На очередном светофоре «Москвич» притормозил, и мы пристроились ему в хвост. Я было с облегчением вздохнула и принялась обдумывать предстоящий разговор с родственницей усопшей, как наша развалюха неожиданно заглохла. Олег чертыхнулся и стукнул по рулю.

— Ну что ты будешь делать, — стонал парень. — И так всегда. Как момент неподходящий, она глохнет. Работы нет, клиентов нет, катаюсь себе по Москве от нечего делать, так она лучше швейцарского хронометра пашет!

Я, конечно, утешала расстроенного водителя как могла, но впору было самой плакаться кому-нибудь в жилетку. Не иначе как свою удачу я сглазила. Только решила, что теперь все в порядке, и пожалуйста!

Олег с меня взял копейки, да еще и отвез обратно. Про метро не стал и слушать. Парень явно чувствовал себя виноватым.

— Да я все равно туда сейчас поеду. Какая мне разница. С тобой веселей!

Когда я вылезала из машины, Олег придержал меня за руку и очень деликатно сказал:

— Я, конечно, парень веселый, но не дурак. Даже если по первости такое впечатление произвожу. В общем, нужна будет помощь, звони! — и на каком-то обрывке нацарапал телефонный номер.

Заслуженный нагоняй чудом обошел стороной. Сестра-хозяйка посмотрела на мою зеленую физиономию и ничего не сказала. А орудия труда, на которые у меня уже выработалось стойкое отвращение, не вызывали сегодня никаких отрицательных эмоций.