Обязалово

«Обрушение» в «Святой Руси» — сугубо женский интимный процесс. Вот только здесь, в походе, когда мои холопки прямо в санях начали толочь овёс, я это увидел. Так-то мне… я же с другой стороны прилавка! Люблю овсянку. А как это делается… Все эти танцы с шестом… Виноват — с пестом.

Нужна национальная программа: «Избавим баб от дур!». В смысле: в руках. Они, конечно, будут уже не настолько… конеостанавливающими. И пожарогулящими. Но — потерпят. Потому что двадцатитрёхлетняя, начавшая стареть (как здесь считают), туземная красавица с полупудовым «ослопом» в руках… как-то неправильно.

Как «избавлять» — известно. По учебнику.

Ещё со времён киммерийцев и скифов в здешних поселениях находят каменные жернова. И нижний, неподвижный — «лежняк», и верхний — «бегун». Этими каменюками зерно перетирают в муку. Из которой пекут хлеб.

Отношение к хлебу, к хлебопёкам во всём мире — особенное.

На Руси, вплоть до 20 века, почти всё сельское население, то есть почти всё вообще население империи, пекло хлеб дома. Рецидив случился во время Великой Отечественной, когда на оккупированных территориях и в партизанских краях централизованная выпечка хлеба прекратилась. Народ немедленно вспомнил свой исторический опыт. «Вспомнивших» ценили и в бой не посылали.

«Ценили» — всегда. В Древнем Риме, например, раба, умевшего печь хлеб, продавали за 100 тысяч сестерций, в то время как за гладиатора платили лишь 10–12 тысяч. «Ломать — не строить, душа — не болит». В смысле: не болит за гладиатора.

Марк Вергилий Эврисак, сын греческих иммигрантов, потомственных мельников и пекарей, в конце I в. до н. э. поставил себе в Риме у Эсквилинских ворот огромный памятник, настоящую трёхъярусную башню. На барельефах изображено приготовление хлеба на разных стадиях: ослы работают на двух мельницах, работники у стола просеевают муку, хозяин берет пробу муки. Машину для вымешивания теста вращает осел; погонщик следит — хорошо ли тесто вымешано. На двух больших столах тесто раскатывают и формуют; у каждого занято по четыре работника. К одному столу подошёл хозяин и даёт указания пекарям; все обернулись к нему и внимательно слушают. Около хлебной печи стоит рабочий и сажает хлебы. И, наконец: в высоких доверху наполненных плетёнках несут хлеб к весам; его взвешивают и принимают эдилы.

Просто для справки: до Генри Форда и его конвейера — две тысячи лет.

До этого римляне выпекали хлеб дома, а Эврисак запустил выпечку хлеба на продажу в товарных объёмах. Это оказалось настолько значительным событием для Рима, что Плиний-старший уделил Эврисаку несколько страниц в своих трудах.

У Эврисака мельничные жернова вращали рабы, ослы или лошади. Русская баба — не Эврисак. Она… по стародавней частушке:

«Я и лошадь, я и бык,
Я и баба, и мужик».

Сорокалетняя, полуслепая от темноты в доме и сажи в воздухе, бабушка, с сорванной спиной и суставами пальцев, разбитыми артритом от стирки в холодной воде и непрерывной сырости — главная помощница: перебирает зерно, отделяя чёрные «угольки» спорыньи. Старшая дочка, гордая родительским доверием, осторожно покачивает решето: просеивает уже готовую муку.

А хозяйка работаем мельником… На ручной мельнице! Из скандинавских саг известно, что работа эта считалась особо тяжёлой и на неё ставили рабов. У русской крестьянки… вполне по «Вокзалу для двоих» — «сама, сама…». Факеншит! Ну нельзя же так над людьми издеваться! Даже если они — наши предки! Есть же водяные мельницы! Их же в России тысячи! — Точно. Тысячи. Но — потом.

Водяные мельницы описаны ещё Ветрувием во 2 веке от Рождества Христова. В 6 веке основатель ордена Бенедиктинцев святой преподобный Бенедикт Нурсийский предписывал каждому монастырю обзавестись водяной мельницей. В Англии при Вильгельме Завоевателе по «Книге страшного суда» 6000 водяных мельниц на миллион с четверью населения.

Ещё бывают ветряные мельницы. Их тут тоже нет.

Пресловутые семиты-шумеры ещё в 18 веке до РХ заставили царя Хаммурапи законодательно регулировать этот вид бизнеса. Понятно: инородцы-иноверцы-мутанты. Но 9 веке персы, постоянные торговые партнёры «Святой Руси», ставят ветряки с вертикальной осью. Что, этого никто не видел?!

Первая ветряная мельница с горизонтальной осью заработает во Фландрии через 20 лет — с 1180 года. А распространение по Европе получит только с 14 века.

Первые экземпляры водяных вот в этом, в 12 в., начинают работать в западных княжествах. Построенные, похоже, пленными поляками и мадьярами. Потом придёт «Погибель земли Русской», и на пару столетий навык будет утрачен. Как погибли целиком и некоторые другие отрасли экономики.

Будет восстановление: с 16 века описи поместий указывают огромное количество водяных мельниц в Центральной и Северной Руси. Даже маленькие речки обзаведутся каскадами плотин не хуже «Волжской лестницы». Но — потом.

Пока — мельницы только ручные.

* * *

Жернова одной такой меленки тащат мои беженцы. Два каменных «бублика» вишнёвого цвета.