Обязан побеждать

Таня смотрела на жизнь несколько упрощенно, но восторженно до наивности. Шло это с гражданки, когда она, энергичная и удачливая комсомолка, ходила в звании лучшего ворошиловского стрелка. Окончив школу с отличием, девушка собиралась поступить в мединститут, продолжить семейную профессию: мама у нее фельдшер, а папа – ветеринарный врач. Вместо вуза в первый же день войны пошла на курсы медсестер. Также на отлично освоила обязанности санинструктора и считала, что с ней ничего не случится, ибо жизнь в ней пела и бурлила и давала во всех делах фору. Были у неё поклонники и в школе – мальчишки-одногодки и постарше в обществе содействия обороне, авиации и химическому строительству, где училась стрелять, но юная комсомольская строгость не подпускала к сердцу никого, и она так и не успела ни в кого влюбиться, ни в школе, ни на курсах медсестер, а тем более на фронте.

Дома перед выпуском медсестер Таня заявила, что уходит на фронт, хотя мама выбила ей место в госпитале, который разрастался с каждой неделей войны. Городская больница и приспособленная под госпиталь поликлиника не вмещали прибывающих и прибывающих тяжело раненных бойцов и офицеров, искалеченных бомбами и снарядами, одноруких и безногих. Таня проходила там короткую практику и за ней увязался длинный, как стропила, военврач – недавний выпускник института, но, по отзывам персонала, одарённый хирург. Он рассыпал Тане комплименты, брал постоянно в свою группу для проведения операций раненым. Девушка в целом была благодарна тому опыту, который получила от долговязого хирурга, но терпеть не могла его ухаживания среди страданий, боли и крови несчастных. Она просто не допускала мысли, что может наслаждаться вниманием молодого мужчины, да и не представляла себя в роли невесты, поскольку хирург намекал на совместную жизнь. Намеки Таня восприняла как оскорбление, насмешку среди всеобщего горя. Но причиной была – нелюбовь. Он ей был безразличен, этот нескладный парень. Куда ему против тех военных красавцев, обучающих девушку стрельбе из винтовки, стремящихся ухаживать. Это веселило комсомолку строгого поведения, иногда злило, и она едко отшивала очередного ухажёра. В госпитале происходило то же самое, только обостреннее от воплей, криков, рыданий несчастных. И она, не отвечая взаимностью хирургу, по существу сбежала от него, чем немало огорчила маму. Отца в доме уже не было. Он ушёл на фронт по своей специальности в армейский ветбат, поскольку в войсках находилось много лошадей и за ними должен быть ветеринарный догляд.

– Твоё решение не обдуманное, легкомысленное, – утирая слезы, упрекала мама, – будь дома отец, он бы смог остановить тебя.

– Мама, на меня косо смотрят девчонки из наших курсов. Они знают, что ты выхлопотала мне место в госпитале, хотя всех нас готовят для фронта. Там полевые госпитали остро нуждаются в медсестрах. Я – комсомолка и не буду прятаться за твою спину. Со мной ничего плохого не случится, я – удачливая!

Мама с тоской смотрела на дочь – этот неугасимый огонь, который можно потушить только пулей или осколком. Вместе с тем только-только вставшая твердо на ноги, дочь не обладает той крепостью тела, такой, скажем, как у неё самой или у девчонок постарше. Пугала наивная вера дочери в безусловную удачу. Удачу в чём? Не быть убитой или искалеченной? Молодость об этом не заботится, оставляя старшим эти тяжёлые думы.

И Таня уехала на фронт со своей группой, вопреки протестам мамы. Она понимала, что поступила с ней жестоко. Но что сейчас не жестоко? Мама валилась с ног от усталости, выполняя свои обязанности. Часто не ночевала дома, а спала в госпитале тот час, который уходил на дорогу к своей квартире и обратно. Жестокость принесла на их землю война. Мама помнит не менее жестокие годы Гражданской войны, голод, разруху, пришедшиеся на её девичество и учебу, и думала, что никогда уж не будет сытой, тем более счастливой. Но появился папа, и никакая война и голодная юность не смогли потушить вспыхнувшие чувства у молодой парочки. Таня всё это знала и додумывала продолжение скупых рассказов мамы о своей молодости, наивно полагая, что все невзгоды остались в прошлом, ими перенасыщены родители. Детям уж ничего плохого не осталось, будущее высвечивается радужное, многокрасочное и конечно же гораздо счастливее, чем прошлое. Понятно, падений бесконечных не бывает. Надежда на светлое будущее имела огромную созидательную силу. Молодость и учёба у Тани – та веха подъёма, которая приносит только счастье. Она верила в него. Даже война, участие санинструктора в боях на передовой не смогли поколебать эту веру.