Обязан жить. Волчья яма<br />Повести

— А ведь шел он от креста, — удовлетворенно проговорил Глоба и потянул из колодки заледеневший маузер. Поняв это движение, Дмитро вскинул винтовку, направив ее на окно. Тихон и Егор Сидоров направились к невысокому крыльцу. Они осторожно толкнули дверь, и она, без скрипа, ушла в темноту сеней. Не видя, куда ступают, шаг за шагом, стали продвигаться к следующей двери, которая вела в хату. Егор носком сапога зацепил какой-то бидон, он громко звякнул с жестяным визгом. От внезапности Глоба вздрогнул, даже чуть подался назад, но мысль сработала вмиг, он понял, что уже хорониться и медлить нельзя, — кинулся в темноту, больно ударился плечом о бревенчатую стену, торопливо нашарил дверь и, распахнув ее кулаком и коленом, ввалился в хату. Он увидел, как падает опрокинутый стол, летит на пол керосиновая лампа, а Корень, вытянувшись во весь рост, в наклонном движении рвется куда-то в сторону, вскинув над собой змеей взвившиеся ремни портупеи. И тут все поглотила тьма.

Глоба мгновенно прижался спиной к стене. Он услышал в сенях чей-то вскрик, ударил выстрел, забухали по деревянным ступеням тяжелые сапоги.

— Егор? — закричал Глоба.

Из сеней донесся хриплый голос:

— Порядок… Он на чердаке.

— Не лезь за ним, — сказал Глоба. — Мацько, зажги лампу… Она валяется возле стола… Да побыстрее же, черт возьми!

Слабый огонек вспыхнул в разгромленной комнатушке. Глоба окинул ее быстрым взглядом и вышел в сени, захватив с собой свечу от иконы. Егор Сидоров зажимал ладонью кровоточащий нос, в дальнем углу стояла лестница, и лаз на чердак под ней был раскрыт.

— Налетел на меня, как скаженный, — зло пробормотал Егор. — Точно камнями набитый!

— Немедленно во двор, — приказал Глоба, — он попытается разобрать крышу. Поможешь Дмитру. А тут я сам постерегу. — И громко добавил, чтобы слышно было в каждом углу хаты: — Будет пытаться бежать — стрелять на месте, точно бешеного пса.

Сам опустился под стену, положив на колени маузер. Теплящуюся свечку поставил в стороне. Черное отверстие лаза темнело на побеленном потолке. Глоба вытащил из кармашка штанов часы, отстегнул их от цепочки и положил перед собой. Повисла такая тишина, что стал слышен звон бегущих шестеренок.

— Корень, — наконец позвал Глоба, — долго будем молчать?

— На хрена ты мне потрибен? Не прибил я тебя тогда… — загремел на чердаке полный ненависти могучий голос. — Пальцы за то кусаю!

— Я вот что тебе скажу, — проговорил Глоба. — Тебе лучше нам сдаться по добру. Я, как ты понимаешь, тут не один. Со двора тебя ждут с подарками. Нам-то, в общем, безразлично, как тебя взять, — живым или мертвым. Пожалуй, с мертвым хлопот меньше. Но мы закон понимаем — просто так тебя не шлепнем, хотя ты того и заслуживаешь!

— Заткнись, ты! — на чердаке прогремело несколько выстрелов, пули вонзились где-то неподалеку от Тихона, взбив пыльные фонтанчики.

— Как я понимаю, — усмехнулся Глоба, — ты на горище сиганул в одном кительке. А сегодня морозец наподдал. Долго ли выдержишь?

После молчания голос на чердаке угрожающе проговорил: — Я вот гранатой. Где ты там, Глоба?!

— Сам себя и подорвешь, — ответил Тихон. — Выхода у тебя нет, Корень. Если долго будешь сопротивляться, то мы хату подожжем. Даю тебе на размышление… ну, сколько тебе надо времени?

В ответ снова ухнул револьверный выстрел.

— Понимаю, — согласился Глоба, — хочешь, чтобы выстрелы услыхали твои хлопцы? Они к тебе на помощь не придут.

— Это почему же? — прокричал Корень.

— А на всех дорогах у нас засады. Ты что нас, за дураков считаешь? Эй, Корень! Ты слышишь?!

Во дворе, один за другим, прогремели винтовочные выстрелы. Голос Дмитра весело прокричал:

— То он хотел сквозь солому продраться! Не на тех напоролся!

На чердаке послышались мерные шаги — Корень заходил из угла в угол, с потолка начала сыпаться меловая побелка.

— Ходи, ходи, — сказал Глоба. — Думай башкой… С оружием тебе отсюдова не уйти. Если так намечаешь, то ты уже стопроцентный мертвец! Ты видел, как мои ребята пули садят?

— А без оружия?! — ненавистно хохотнул Корень. — Пуля тут — пуля там. Какая разница?

— Гарантии не даю, — проговорил Глоба, — но разница есть. Тут тебе верняк! Это точно. А там… Кто знает, что может произойти за время следствия… Ох, долго оно будет тянуться. Пока до всех твоих грехов докопаются… А это время ты еще живой. Потом могут произойти события, а по ним — государственная амнистия. Случалось такое — заменяли расстрел сроком. Это тоже жизнь. Учтут, что ты добровольно сложил оружие, — для суда факт важный…

— Красиво поешь, сука, — раздался на чердаке тоскующий голос. — А как попадешь к вам… припомните все.

— А что ж ты думал? — удивился Глоба. — Ну, скажи, зачем убил начальника милиции Соколова? Ведь какой души человек! И того… Сидоренко, своего бывшего дружка.

— Сидоренко — иудово семя! — закричал Корень. — Его еще мало… Снюхался!

— Ну, а Соколова? Ведь он сам, без оружия, направился к тебе, чтобы все сделать… Спасти тебя от рокового шага. Надеялся тебя остановить! Чтоб ты в дерьмо не шагнул по горло! Остеречь хотел! Дать тебе возможность остановиться!