Обязательно должна быть надежда

— Кое-что есть. Мы сегодня утром, по инициативе хозяина жилья, провели осмотр квартиры Бабина, если кто не в курсе, — он с усмешкой бросил взгляд на напряженную после реплики Кривицкого Томилину. — Квартира оказалась проданной по договору ренты. Установлено: покупатель и нотариус вне подозрений. Сделка чистая и честная. Но! Продавца к сделке подготовил Эдуард Свекольников, посредником выступил наш сотрудник Баженов. Вдобавок ко всему в квартире, в спальне под кроватью, обнаружен нож с отпечатками пальцев Ярослава Федоровича Грицая, двадцати семи лет, ранее судимого за наркотики, который подозревается в нападении на Свекольникова 9 февраля. Данные экспертизы ножа поступили буквально перед совещанием. В настоящий момент местонахождение Грицая не установлено. Предположительно, из квартиры похищена шкатулка, в которой находились документы, награды ветерана и деньги — в сумме, вероятно, около шестисот тысяч рублей или больше. Эти деньги ему передал покупатель Градусов, есть расписка. Также исчезли некоторые книги — судя по всему, старинные. Что за книги, установить пока не удалось. Само по себе исчезновение предметов еще не указывает на кражу, но вкупе с вытертыми со всех поверхностей отпечатками пальцев, что называется, «до зеркального блеска», как минимум заставляет задуматься.

— Что собираетесь делать? — спросил Мещанов, который быстро записывал за Токаревым.

— А это уже не важно! — вдруг громко заявила Томилина, устремив на Токарева горящий взгляд справедливого гнева.

Присутствующие вздрогнули и с открытыми ртами повернули к ней головы. Возникшая пауза придавила всех к стульям. Насладившись тишиной и вниманием, она продолжала:

— В прокуратуру поступило заявление от гражданки Натальи Олеговны Киреевой. Знаете такую?

Токарев промолчал.

— Забыли! Она пишет, что стала жертвой изнасилования, которое зафиксировано в отделении милиции. Насильник по горячим следам был задержан и помещен в ИВС. Но следователь Токарев, очевидно вступив в сговор с преступником в корыстных целях — речь идет ни много ни мало о полутора миллионах рублей… — Томилина замолчала, давая коллегам переварить цифру. — Оказал на несовершеннолетнюю девушку давление. Дважды приходил к ней в дом, третировал ее тяжелобольную бабушку, объясняя, как посадит саму потерпевшую. Применил запугивания и угрозы и заставил заявление забрать. В результате насильник, Владимир Бельмесов, был отпущен, а девушка пребывает в шоке. От медицинской и психологической помощи отказывается. Боится мести со стороны насильника, — голос прокурорши стал напоминать тяжелый баритон Ю. Левитана, произносящего: «От советского информбюро…» — Решением прокурора города капитан милиции Токарев от работы отстранен, в отношении него будет проведена служебная проверка. Постановление сегодня будет подписано. Игорь Петрович, — подобно башне танка, повернула она к Мещанову свой выдающийся во всех смыслах бюст. — От вас нужны предложения по изменению состава сводной следственной группы в связи с данной информацией. Николай Иванович, прошу вас пока быть дома, никуда не уезжать, телефоны не выключать. С Киреевой и Бельмесовым в контакт не вступать. Обращаю внимание, коллеги, вам также запрещено общаться с Токаревым, пока проверка не закончится. Иначе вас могут привлечь за соучастие в сокрытии улик, попытку давления на заявительницу или свидетелей, — внезапно голос фальшиво потеплел. — Надеюсь, проверка докажет вашу невиновность, Николай Иванович. Мы приложим все усилия, чтобы выводы были честными, объективными и беспристрастными. Если нет вопросов — не задерживаю! Вас вызовут.

Ошеломленный Токарев поднялся. Его лицо почернело, глаза налились бешенством.

— Я свободен? Могу идти? — выдавил он.

— Пока свободны. Пока! Идите.

В гробовой тишине стукнуло откидное сиденье. Как во сне Токарев проплыл через зал, медленно отворил дверь и вышел. За ним потянулись остальные.

— А грамоту? — вслед уходящим тихо напомнил растерявшийся Мещанов.

Кривицкий вернулся и молча смахнул листок.

* * *

Шатаясь от гулких ударов сердца во всем теле, Николай Иванович надел в кабинете пуховик и шапку. Ему казалось, он может потерять сознание в любую секунду. Не отдавая отчета в происходящем, сел в машину, завел двигатель и достал телефон. Он звонил Киреевой. Трубку взяла ее бабушка.

— Здравствуйте, Наталья Михайлова, это следователь Токарев вас беспокоит. Помните меня? Могу я поговорить с Наташей?

— Конечно же, я вас помню. Николай?

— Иванович.

— Николай Иванович. Что случилось? У вас такой голос. Я думала, что внучка все рассказала вашему сотруднику. Что-то нужно уточнить?

— Что рассказала, какому сотруднику?

— Вчера вечером приходил ваш коллега старший лейтенант Кривицкий. Поговорил с ней, попросил что-то уточнить, что-то еще написать, чтобы закрыть дело. Сегодня с утра она ходила в прокуратуру, отнесла какие-то документы. Николай Иванович, не волнуйтесь, она сделала все, как просил ваш товарищ. Только не ругайте ее!

— Что она написала?