Обида

Сергей ещё несколько раз проделал процедуру с отжиманием, варьируя про себя на разные лады слово «слон» и видя то умывальник, то профессорские ноги в огромных мокрых ботинках. Он успел досконально изучить эти ботинки с замысловатым рантом и с живописными соляными разводами, а воды оставалось ещё порядочно.

И чего он в ботинках по дому ходит? В халате и в ботинках, и халате и ботинках… Говорит, заработался, а сам недавно с улицы. Вон даже ботинки не обсохли. А зачем он соврал? Почему не вызвал слесаря сам? Какой-то ненормальный…

Профессор стоял огромный и величественный, как монумент.

«В конце концов, я не обязан тут полы мыть», — решил Сергей и, в последний раз отжав тряпку, швырнул её в угол.

Лужа исчезла, но пол был ещё сырой.

Сергей направился в коридор за своим чемоданчиком.

Профессор неспеша, словно раздумывая, уступил ему дорогу.

— Это надолго? — спросил он.

Сергей пожал плечами:

— В этих старых домах ничего нельзя знать наверняка. Тронешь в одном месте, а расползётся в другом.

— Мне скоро нужно уходить.

— Я постараюсь, — сказал Сергей и встретился взглядом с профессором. В глазах у того мелькнула тревога. — Не бойтесь, это не больше двадцати минут.

— Ну, тогда ничего — с облегчением сказал профессор…

Звук раздался неожиданно, будто кто-то специально дожидался паузы и, подгадав, бросил на пол тяжёлый предмет.

Сергей увидел, как профессор вздрогнул и побледнел. Он даже прикрыл глаза, как от внезапной острой боли.

«Что с ним?» — испугался Сергей. И вдруг испугался по-настоящему, и не за побледневшего профессора, а за себя. Готовый было сорваться с языка вопрос застрял в горле.

Глаза профессора цепко обшаривали его лицо. Сергей увидел, что тот прочёл его страх.

— Валерий Николаевич, что у вас там случилось? — крикнул профессор в комнаты.

Несколько секунд там было тихо. Потом неуверенный мужской голос ответил:

— Да вот тут книжка упала.

— Вы ещё не закончили? — облегчённо вздохнув, спросил профессор.

— Пока нет…

— Там мой дипломник работает, ужасно неповоротливый малый, — заметно оживился профессор, — вечно что-нибудь роняет. — Он говорил это почти весело и, пожалуй, чуть громче, чем следовало.

Сергей слушал его и не понимал смысла слов.

«А ведь он не профессор. — От этой мысли Сергей уронил газовый ключ. — Какая глупость, — спохватился он, поднимая ключ. — Типичный профессор. И руки профессорские…»

Сергей хотел взглянуть на его руки, но они были в глубоких карманах халата.

«В конце концов, какое мне дело?» — Сергей приладил ключ к муфте и осторожно нажал. Муфта не поддавалась.

«Как бы не стронуть всю трубу…» — Он нажал ещё раз. Потом решил не рисковать и придержал трубу другим ключом. По счастью, у него был второй номер с собой. Он снял «первяк» с муфты и надёжно захватил им трубу, а второй номер накинул на муфту и начал потихоньку нажимать.

Эти маленькие производственные проблемы немного отвлекли его. Но когда муфта благополучно отошла и обнажила ржавую резьбу сгона и оставалось только подмотать свежего льна и загнать муфту обратно, в дальней комнате раздался телефонный звонок.

Сергей встретил напряжённый взгляд профессора.

«Нет, так не реагируют на обыкновенный телефонный звонок».

Профессор растерянно оглянулся и, словно подталкиваемый вопросительным взглядом слесаря, шагнул было к комнате. Потом вернулся и произнёс:

— Я сейчас, на минуточку…

— Пожалуйста, пожалуйста, — насмешливо ответил Сергей.

«Чего он докладывается? Больно он здесь нужен. Стоит над душой. Терпеть не могу».

Профессор ушёл, плотно прикрыв за собой дверь.

Телефон, очевидно, находился в дальней комнате. В первой было темно. Профессор прошёл её, не зажигая света. Во всяком случае, Сергей не слышал щелчка выключателя. А телефон всё звонил. «Пора бы ему и трубку сиять», — подумал Сергей.

Он отчётливо различал торопливые тяжёлые шаги по дальней комнате, приглушённые голоса и резкую, настойчивую телефонную трель. Потом звонок затих.

Сергей был готов поклясться, что телефон накрыл и подушкой. Он слышал очень тихое бреньканье…

— Да, это я. Нет, не могу. Я сейчас занят. У меня слесарь… — на всю квартиру кричал профессор.

Сергей воровато взглянул на дверь, быстро нагнулся за ключом и, захватив им целую и невредимую трубу, рванул на себя. Он видел, как на белоснежном, крашеном-перекрашеном тройнике лопнула краска и показался клочок прогоревшего льна.

«Пожалуй, хватит, — решил он, — обязательно потечёт, когда открою вентиль».

Он швырнул ключ в чемоданчик, но, подумав, переложил в наколенный карман. Попробовал, легко ли вынимается.

Нельзя сказать, что у него уже созрело определённое решение. Сергей ещё толком не понимал. И то, что он повредил трубу в новом месте, не было продиктовано ничем, кроме желания оттянуть время и попробовать разобраться в своих ощущениях и предчувствиях.