Обида маленькой Э

Руки мальчика были связаны, и конец веревки обмотан вокруг кулака одного из стражников. При виде Погу Ли Юй рванулся и хотел что-то сказать, но из его широко открытого рта вылетел не то стон, не то мычание; стражник толкнул его в спину и потащил дальше. За ними несли на двух досках тело убитой. Сзади валила любопытная толпа.

— Ах, это моя вина, — печально сказал Гуань Хань-цин. — Не играй она в моей пьесе, она была бы жива.

— Она жива, — упрямо повторил Хэй Мянь.

— Скоро ночь, — перебил Лэй Чжень-чжень. — Вернемся на лодку и там решим, как быть дальше.

— Идите, я вас догоню, — сказал Хэй Мянь.

Как только актеры ушли, он снова вернулся в опустевший храм. Теперь, когда здесь побывало столько людей, трудно было себе представить, как произошло страшное событие. Но у одной из дальних колонн Хэй Мянь увидел свежий навоз — след того, что совсем недавно здесь стояли лошади.

Это открытие навело Хэй Мяпя на разные мысли. Он еще раз обошел зал, заглянул в боковые помещения, осмотрел проход за спиной статуи, но ничего больше не нашел. Тогда он снова вышел наружу, чтобы проследить, куда делись лошади. Дорога в сторону города была вся истоптана, и искать тут было нечего. В противоположной стороне, на размокшей от дождя тропе, виднелись отпечатки копыт.

Мянь пошел было по этому следу, но уже настолько стемнело, что он побоялся сбиться.

«По этой тропинке ночью никто не пройдет. — подумал ОН Вернусь с рассветом и посмотрю, что можно будет увидеть».

Когда Хэй Мянь вернулся домой, все актеры уже разошлись и только Лэй Чжень-чжень и Гуань Хань-цин сидели, тихо беседуя на носу лодки.

— Я ухожу, — сказал Хэй Мянь. — Я знаю, что убита не Сюй Сань, и думаю, что ее похитили люди, которые въехали верхом в храм. Я твердо решил отыскать ее. Прошу тебя, Лэй Чжень-чжень, сохрани сундуки с костюмами. Если я не вернусь, сам отдай их в Линьани сыну моего хозяйка, у которого есть там лавка. Я не хочу, чтобы думали об мне, как о бесчестном человеке.

— О костюмах не беспокойся, — ответил Лай Чжень-чжень. — Но не лучше ли будет, если ты подождешь суда и узнаешь точно что случилось? Подумай сам, если бы ты был прав, разве мальчик не прибежал бы на лодку и всех нас не поднял, чтобы выручить похищенную? То, что он остался на месте н не посмел вернуться, доказывает, что убита Сюй Сань. Ты престо не хочешь этому верить и потому тешишь себя пустыми мечтами.

— Я верю своим глазам, — упрямо повторил Xэй Мянь. — Я видел ее пальцы и видел следы неизвестных всадников в храме.

— Пусть он идет, — сказал Гуаиь Хань-цин. — Если он ее любит, как ему жить без нее?

Едва рассвело, как Хэй Мянь снова был у храма. За ночь отпечатки засохли, и было отчетливо видно, что сперва вели они к храму, а затем обратно на север. Хэн Мянь пошел по следу.

Вскоре он увидел стоявшую у тропинки хижину. На пороге сидела древняя старушка и смотрела вдаль. Хэй Мянь вежливо поздоровался, а она в ответ заулыбалась и закивала. Тогда он подошел и сел рядом с ней.

— Вам не печально одной так далеко от людского жилья? — спросил Хэй Мянь, чтобы как-нибудь начать беседу.

— Нет, нет, — ответила старушка. — Я не одна. У меня есть сын и добрая невестка. Каждое утро, перед тем как уйти в поле, они сажают меня на пороге, чтобы я могла любоваться на все, что увижу. Надо вам знать, что ноги у меня не ходят, а глаза видят хорошо, и чем я старше, тем дальше вижу.

— А что же вы вчера видели?

— Утром я видела, как синица учит летать своих птенцов. Пришла кошка, притаилась на суку. Но синица, защищая своих детей, налетела на нее и чуть не выклевала ей глаза.

— Какая храбрая синица, — сказал Хэй Мянь. — А что вы еще видели любопытного?

— Потом я видела, как паук плел паутину. Паук был совсем маленький. Пролетел большой шмель и порвал паутину. А паучок снова начал ее плести. Я подумала: так наша жизнь — трудишься, возделываешь свое поле, проскачут монголы и растопчут его. А мы опять начинаем сначала — мы, маленькие люди.

— А монголы здесь часто скачут?

— Не скажу, что часто. Вчера во время дождя проскакали здесь к городу. А немного погодя вернулись обратно.

— А не было ли с ними женщины?

— Была женщина. Туда скакала веселая — кричала и гикала громче мужчин. А обратно, видно, выпила не в меру: уже не могла держаться в седле. Один из всадников посадил ее на своего коня и крепко держал, чтобы не упала. А у нее голова опустилась на грудь, волосы растрепались и закрыли все лицо. Такая молодая, а нет в ней стыда. Нехорошо пить до потери памяти.

— Куда же они поехали?

— Наверно, к себе домой. Откуда же мне знать? Проехали по этой тропинке и скрылись за тем холмом.

Хэй Мянь поднялся и низко поклонился старушке.

— Спасибо вам, матушка, — сказал он. — Вы вселили в меня надежду.

— Где надежда, там жизнь, — ответила она, улыбаясь и кивая головой. — Ступай, сынок. Да найдешь ты, что ищешь, и достанется тебе, что пожелается! А в долгом пути не теряй ни смелости, ни настойчивости, ни надежды.

Глава девятая

КАК СУДЬЯ СУДИЛ ЛЮДЕЙ И ДУХОВ