Обидеть каждый норовит

— Мне очень тепло с тобой, — призналась Гермиона. — Это называется «любовь»?

— Не знаю, — покачал головой Гарри. — Мне не важно, что это, важно, чтобы тебя никто не обидел.

Наблюдавший за детьми учитель понял, что все он правильно увидел — девочка особенно сильно пострадала в предыдущей школе, раз мальчик ее на руках носит. Видимо, сама передвигаться не может или может очень недолго, но инвалидной коляски боится.

— Да, ты прав, — кивнул школьный психолог, понаблюдав за этими двумя. — Сильно травмированные дети, надо с ними поосторожнее.

Ни Гарри, ни Гермиона о мыслях и словах педагогов не знали, постепенно расслабляясь. А учителя, да и дети, пытались сделать как можно комфортнее само обучение. К удивлению Гарри, никого бить не пришлось, а все колдовство Гермионы в школе свелось к очистке одежды от случайно пролитого сока, что было очень, по ее мнению, необычно.

— Как-то слишком спокойно стало, — заметил Добрыня, пьянствовавший теперь исключительно во время отпуска, потому что в Британии все объекты для культурного отдыха неожиданно закончились. А вот во Франции, Испании, Италии… Для детей было море, а для богатыря — культурный отдых.

— Так сказка закончилась, — пожала плечами очень хорошо чувствовавшая такие вещи Яга. — Начинается жизнь…

— В смысле? — не понял Добрыня, почесав фамильную лохматость.

— Я на сносях, — проинформировала его самая сильная ведьма. — Так что готовься! Хе-хе.

К чему это «хе-хе» богатырь понял значительно позже. Но не жаловался, Яга же, кому на нее жаловаться-то?

Это письмо возникло на обеденном столе само собой. Оно было написано на бересте, чем привлекало внимание само собой. Особенно внимание Яги. Мужчины жевали, потому на внешние раздражители не реагировали, а две ведьмы отложили питание, чтобы почитать.

«Дорогие наши ведьмочки и богатыри. Наблюдая за вашими приключениями, мы получили огромное удовольствие. Так их, басурман ентих! Зла на вас не держим, потому Яга согласна разделить — запад тебе, а восток ей останется, из-за чего все будет хорошо. Кощей за подарок кланяться велел, очень его гуси-лебеди повеселили, а Добрыне Добрыня передать просил, что надо больше кушать, а то ведь хиляк. Очень рады были вашим развлечениям. Яга, Добрыня, Алеша, Муромец, Кощей, Елисей, Несмеяна, Баюн, Изба, Горыныч».

— Ура! — попрыгала на месте Гермиона. С ней за компанию попрыгал не понявший, о чем речь, Гарри, рассудивший, что думать не надо, а надо прыгать, раз девочка это делает.

— Надо Горынычу самогона Хагридского послать, пусть отдохнет животинка, — ласково произнес Добрыня, с хрустом раскусывая чью-то ногу.

— Чтобы и им жизнь малиной не казалась… — ответила ему Яга. — А что? Мне нравится!

Так прошли годы. Сначала два месяца, потом богатырь малодушно подумал о том, чтобы набить басурман, потом год, в течение которого Добрыня с ностальгией вспоминал «шоловушку», потом еще один, и еще, и еще… сказка действительно закончилась, потому что теперь жили они счастливо. А Магические Британцы старались имя Поттера вслух не произносить, гораздо страшнее Темного Лорда оказался Герой Магического Мира…

* * *

Жили они долго и счастливо. Просто очень долго, пока, наконец, не появилась перед ними маленькая, совершенно не изменившаяся девочка. Гермиона, Гарри, Яга и Добрыня обнаружили себя на лесной полянке, по-доброму улыбалась Смерть, выглядела довольной и Магия. Чуть поодаль стояла незнакомая девушка. А Тринадцатая пела, смеялась и танцевала — радовалась, значит.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — налетела она на Поттеров, принявшись обнимать их.

— Ну мы же это… — третий стандартный богатырский ответ всегда выручает, Гарри это запомнил с детства.

— Ягусенька, а ты не хочешь еще так поприключаться? — поинтересовалась Тринадцатая, отчего тетя Магия глухо застонала.

— А что? Я не против, — улыбнулась женщина, такая жизнь ей нравилась, ибо пакости она любила.

— А нас не зовешь? — присела перед малышкой Гермиона.

— Вас… — на лице малышки появилось такое мечтательное выражение, что вздрогнула и тетя Смерть. — Па-а-акость!

— Здорово! — отреагировал Гарри, сразу же беря свою жену на руки, а то вдруг ее кто-то обидит?

— Я подумаю, хорошо? — стала вдруг серьезной Тринадцатая. — А теперь вот пусть она, — девочка ткнула пальцем в незнакомку. — Скажет, вот!

— Я больше не буду… — тихо произнесла Творец этого Мира, старательно закрывая руками попу. — Не надо…

— Не будет! — хихикнула малышка. — Потому что все хорошо закончилось.

И маленькую девочку принялись обнимать все, кому не лень, а так как не лень было всем, то затискали счастливого ребенка просто до визга.