Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Через непродолжительное время вопрос был решен уже в масштабе Вооруженных сил в целом: 12 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ «Об освобождении военнослужащих из дисциплинарных батальонов». Согласно указу, военным советам фронтов, округов и флотов было разрешено освободить из дисбатов всех отбывавших в них наказания лиц с направлением в действующую армию, за исключением тех, «которые будут признаны военными советами неблагонадежными и вредными для фронта»[115]. Принятие такого решения диктовалось необходимостью срочно увеличить людские ресурсы для наращивания численности армии и флота.

По существу, этот указ привел к расформированию большинства дисциплинарных батальонов, в штатах Красной армии остались только несколько тех, которые дислоцировались в глубоком тылу. А такой вид наказания, как направление осужденных военнослужащих срочной службы в дисциплинарный батальон, во время войны практически не применялся[116]. При этом, как показывает анализ нормативных актов, Положение о дисциплинарном батальоне от 13 июля 1940 г. было одним из источников правовых норм, которые легли в основу введенного в 1942 г. института штрафных частей.

2.3. Приказ № 227 «Ни шагу назад!» – реакция власти на отступление Красной армии летом 1942 г.

Возвратиться к практике создания штрафных частей и заградительных отрядов руководящие органы военного управления Советских Вооруженных сил заставило катастрофическое развитие событий летом 1942 г., особенно на южном фланге советско-германского фронта. Войска Красной армии весной 1942 г. потерпели крупные поражения в районе Любани, Вязьмы, под Харьковом и в Крыму, тяжелейшие потери понесли войска Юго-Западного, Южного и Брянского фронтов.

Вермахт к середине июля прорвал советский стратегический фронт на глубину до 400 км и развернул наступление в большой излучине Дона на Сталинград и Кавказ. Чтобы отразить немецкое наступление, Ставка ВГК 12 июля 1942 г. образовала Сталинградский фронт (командующий – маршал С.К. Тимошенко, затем генералы В.Н. Гордов, А.И. Еременко), перед которым была поставлена задача занять рубеж западнее Дона и не допустить прорыва противника. Для восстановления устойчивости стратегической обороны Ставка использовала значительную часть своих резервов – шесть общевойсковых армий и шесть танковых корпусов[117].

Но несмотря на то, что соединения 6-й немецкой армии генерала Ф. Паулюса уступали войскам Сталинградского фронта в живой силе, артиллерии и особенно в танках, им удалось к концу июля выйти к Дону. В ходе контрудара С.К. Тимошенко потерял большую часть имевшихся у него танков, лишившись бронированного «кулака», и оказался не в состоянии изменить обстановку к лучшему. 24 июля советские войска оставили Ростов-на-Дону. В те же дни противник выше по течению Дона в районе станицы Клетская (230 км северо-западнее Сталинграда) обошел основные силы 62-й армии, возникла прямая угроза прорыва вермахта к городу на Волге.

Дальнейшее масштабное отступление грозило Советскому Союзу военным поражением и утратой национальной независимости. В изданном наркомом обороны СССР И.В. Сталиным 28 июля 1942 г. приказе № 227 власть, пожалуй, впервые после начала войны сказала жестокую правду о реальном положении на советско-германском фронте. Пафос приказа № 227 сводился к следующему: «Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования»[118].

В крайне неблагоприятном развитии событий проявилось недостаточное умение высшего командного звена Советских Вооруженных сил предвидеть действия противника, управлять большими массами живой силы, бронетанковой техники и другими средствами боя. Но поражения во многом были обусловлены и психологической подавленностью многих военнослужащих, ярко выраженным отступательным синдромом.

То, что часть рядового и командно-начальствующего состава была парализована страхом перед силами врага, а то и полной безысходностью, подтверждали донесения особого отдела (ОО) НКВД Сталинградского фронта. «Нас предали. Пять армий бросили немцу на съедение. Кто-то выслуживается перед Гитлером. Фронт открыт и положение безнадежное», – такая точка зрения, высказанная начальником штаба артиллерии 76-й стрелковой дивизии капитаном Свечкором, была далеко не единичной[119].