Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

И хотя И.С. Зотов и Н.И. Сапрыгин не были дезертирами в прямом смысле этого слова и не бежали с фронта, а, наоборот, стремились на передовую, тем не менее формально они грубо нарушили закон, за что и понесли наказание.

Особую категорию переменного состава штрафных рот составили задержанные на освобожденной территории дезертиры, лица, состоявшие у противника на полицейской и иной службе, взятые в плен коллаборационисты (власовцы, солдаты восточных легионов и т. п.), явившиеся с повинной участники бандформирований, действовавших на Северном Кавказе и в Закавказье. Всеми этими лицами власти сочли возможным пополнить ряды действующей армии при условии, что за ними не числилось тяжких преступлений. По предложению Главной военной прокуратуры их было решено направлять в штрафные роты, что одновременно и являлось мерой наказания, и позволяло расширить мобилизационную базу.

Как и в случае с бывшими военнослужащими Красной армии, носившими воинские звания среднего и старшего командного состава и выявленными на освобожденных от оккупантов территориях, органы военного управления руководствовались уже неоднократно упоминавшейся выше директивой заместителя наркома обороны СССР генерал-полковника Е.А. Щаденко № 97 от 10 марта 1943 г., которая обязывала войсковое командование таких лиц, если на них не было серьезных данных для подозрения в антисоветской деятельности, «после быстрой проверки немедленно направлять в штрафные части», а также совместной директивой НКВД/НКГБ СССР № 494/94 от 11 ноября 1943 г.

Переменный состав ОШР. По приговору военного трибунала

Правоприменительная практика в отношении военнослужащих рядового и сержантского состава в части осуждения с отсрочкой исполнения наказания принципиально не отличалась от мер того же характера в отношении лиц офицерского состава. Поэтому нет смысла повторяться, подробно раскрывая порядок их направления по приговору военного трибунала в штрафные роты.

Подробнее есть смысл остановиться на той существенной особенности, которая отличала процесс комплектования штрафных рот, а именно – на зачислении в переменный состав лиц, освобожденных из мест заключения.

Территориальные суды, руководствуясь постановлениями Верховного Суда СССР, в первую очередь принятым 26 июля 1943 г.[262] (подробно оно анализировалось в главе 2), пересматривали значительному числу заключенных, независимо от срока, на который они были осуждены, ранее вынесенные приговоры, оговаривая отсрочку исполнения до окончания военных действий. После этого указанные лица подлежали мобилизации и через штабы военных округов направлялись в действующую армию, в том числе в штрафные роты.

Такое происходило нередко. Например, в июле 1943 г. только в штрафных частях Западного фронта были выявлены 12 лиц, ранее прибывших из мест заключения[263].

С подписанием же заместителем наркома обороны СССР А.М. Василевским, наркомом внутренних дел СССР Л.П. Берией, наркомом юстиции СССР Н.М. Рычковым и прокурором СССР К.П. Горшениным совместного приказа № 004/0073/006/23 от 26 января 1944 г. (он тоже подробно анализировался в главе 2) наличие бывших заключенных в переменном составе ОШР стало обычной практикой. Приказ прямо обязывал военкоматы принимать в местах заключения лиц, признанных годными к службе в действующей армии, и отправлять их в штрафные батальоны военных округов, откуда уже под ответственность командования военными округами бывшие заключенные препровождались в штрафные части действующей армии[264].

В этой связи трудно согласиться с мнением А.В. Мороза, что «крайне редко в штрафные роты попадали осужденные из мест лишения свободы», а «если какая-то доля этих людей, как убеждают архивы, позднее в штрафники попадала, то уже за деяния на фронте»[265].

Материал, которым располагает автор, свидетельствует о том, что пополнение штрафных формирований лицами, освобожденными из мест заключения, происходило как раз довольно часто.

Командир взвода 610-й ОШР Волжской военной флотилии П.Д. Бараболя вспоминал: «Первое знакомство со штрафниками произвело гнетущее впечатление. Конечно, внешне это были вполне, что называется, нормальные парни или молодые, до тридцати лет, мужчины… Однако совершенно по-другому смотрелся “послужной список” этих людей. Военные трибуналы за совершенные воинские или уголовные преступления “отмерили” им суровые наказания – от пяти лет до смертной казни. Последних во взводе оказалось семеро. Тут было над чем задуматься… Мы отдавали себе отчет: среди этих шестидесяти человек (а в роте насчитывалось более трехсот) есть наверняка и такие, кого отнюдь нельзя было назвать ангелами. Что, кстати, подтвердилось очень скоро»[266].