Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 апреля 1943 г. на всех железных дорогах Советского Союза было введено военное положение. В связи с этим работники железнодорожного транспорта на время войны считались мобилизованными и были закреплены для работы именно на этом виде транспорта, а их ответственность за преступления по службе была установлена наравне с ответственностью военнослужащих Красной армии. Указ предписывал рабочих и служащих железных дорог «за преступления по службе по решению военного трибунала увольнять с работы с направлением на фронт в штрафные роты, если они не подлежат более суровому наказанию». Еще одним указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 мая 1943 г. военное положение было введено на морском и речном транспорте со всеми вытекающими отсюда последствиями для работников этих отраслей в смысле ответственности за преступления по службе[173].

Постановлением пленума Верховного Суда СССР от 18 февраля 1943 г. лица, входившие в состав формирований местной противоздушной обороны, за преступления против установленного порядка несения службы в формированиях МПВО подлежали ответственности по соответствующим статьям Положения о воинских преступлениях, а дела этой категории рассматривались военными трибуналами[174].

Кроме того, в военное время ответственность за преступления по службе по Положению о военных преступлениях была установлена в отношении лиц начальствующего и рядового состава военизированной охраны предприятий и военизированной пожарной охраны НКВД СССР (указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1944 г.[175]). Они, таким образом, в случае осуждения с отсрочкой исполнения наказания также пополняли переменный состав штрафных частей.

Острая необходимость в пополнении действующей армии живой силой в связи с большими потерями заставила политические и военные власти СССР обратить внимание на такие источники дополнительных мобилизационных ресурсов, как советские территории, освобождаемые от немецкой оккупации, места лишения свободы и другие. Бывших заключенных или лиц, находившихся на оккупированной территории, либо освобожденных из плена, в силу их прошлого, по мнению властей, нельзя было направлять в обычные воинские части. Поэтому в своем большинстве они предварительно пропускались через штрафные части.

Вопрос приобрел особую актуальность с победным завершением зимой 1943 г. Сталинградской битвы, после которой началось масштабное движение Красной армии на Запад. 21 января 1943 г. было принято постановление ГКО № 2779сс, которое разрешало командующим войсками фронтов использовать для пополнения частей действующей армии бывших военнослужащих, находившихся в плену и в окружении противника. Ранее, в соответствии с постановлением ГКО № 1069сс от 27 декабря 1941 г., таких военнослужащих концентрировали на сборно-пересыльных пунктах, созданных органами военного управления в пределах армейского тыла, после чего направляли в специальные лагеря НКВД, размещенные в Вологодской, Ивановской, Тамбовской и Сталинградской областях. Там особые отделы фильтровали поступивших, выявляя изменников Родине, шпионов, дезертиров. Лица, со стороны которых не было установлено компрометирующих деяний, передавались военным комиссариатам как потенциальный призывной контингент[176].

Правда, в постановлении ГКО от 21 января 1943 г. речь о направлении указанных лиц в штрафные части не шла, оговаривалась лишь необходимость «надлежащей их фильтрации на месте в армейских и фронтовых сборно-пересыльных пунктах»[177].

Порядок реализации постановления ГКО уточняла директива заместителя наркома обороны СССР, начальника Главного управления формирования и укомплектования войск НКО СССР (Главупраформ) армейского комиссара 1-го ранга Е.А. Щаденко № 97 от 10 марта 1943 г. Она устанавливала порядок повторной мобилизации лиц призывного возраста, выявленных в освобожденных от немецких захватчиков местностях. После их «быстрой проверки» директива требовала немедленно направлять таких лиц в штрафные части. Речь шла о бывших военнослужащих, которые, как говорилось в директиве, «в свое время без сопротивления сдались противнику в плен или дезертировали из Красной армии и остались на жительство на территории, временно оккупированной немцами, или, оказавшись окруженными в месте своего жительства, остались дома, не стремясь выходить с частями Красной армии»[178].