Обитаемый купол

– Потому что понимаю тяжесть ответственности за них. Мне вполне хватило сестры. Нянчится с ней было весело, но порой, когда мама болела, я вскакивала от плача Луизы ночами на пролёт, а на утро шла в школу в полубреду.

– Мама заставляла?– на лице его по-прежнему не было эмоций

– Нет, у меня просто не было выбора, понимала что больше некому.

– Тебе было тяжело?

– Да, но я не жалею, вспоминаю те времена с улыбкой. Просто говорю что понимаю каково это иметь детей. Ты теряешь свою свободу, не можешь выйти из дома, если ребенка не с кем оставить, не можешь заболеть или ленится. Всегда рядом беззащитное существо, которое нуждается в твоей заботе и внимании. А еще очень сложно не спать, ты ходишь словно зомби, и не понимаешь который день на дворе.

Айван сидел задумчиво. Он иногда смотрел мне в глаза, вслушивался в то, что я говорю, но словно не понимал меня. Ему были чужды такие чувства.

– У тебя нет сестры или брата?

– Только старший.

– Не помню его…

– И я почти не помню, он уехал давно на острова, вроде на Филиппины, когда я был еще маленьким.

– А твоя Бабушка? Где она?

Айван умолк и задумался, потом посмотрел на меня и произнёс: «Ее больше нет»

– Мне жаль, когда ты видел ее в последний раз?

– Я заезжал в ее дом, когда ехал сюда. Но он был пуст, родители не сообщили мне. Не понимаю на что они рассчитывали. Узнал что ее больше нет, когда зашёл внутрь. Ключ лежал как всегда под крыльцом, завёрнутый в тряпочку, ее запасной ключ, еще с дерева помню.

– Я тоже помню,– сказала я тихо и взяла его за руку.

Он продолжал: «В доме так пахло сыростью, больше чем обычно, эти стены в побелке, неровные стены. Бабушка белила их вместе с дедом, она рассказывала… Телевизор, накрытый связанной крючком, накрахмаленной салфеткой.– на его лице была улыбка,– Старенькая кровать, вернее перина, рядом сундук. Родителям все не нужно. Они выставили дом на продажу, я видел объявление. Нашёл, когда сидел в доме и понял, что они вовсе не забрали бабушку к себе.»

– Ты скучаешь по ней?

– В твоей жизни есть люди по которым ты скучаешь? – задал он мне ответный вопрос

– Да, я скучаю по дедушке. Он был весёлым. Сейчас скучаю по родным.

– Хочешь я отведу тебя к ним?

– Нет, я не хочу бессмысленно возвращаться в это сумасшедшее место, если вернуться туда, то с готовым планом по спасению.

– Правильно, позже ты все поймёшь, но мне нравится твой настрой. Помнишь как мы гуляли с тобой тогда, вечерами, и днем под палящим солнцем. В компании друзей и одни, помнишь?

– Да, я помню

– Мы думали что будем вместе всегда.

– Нам было по семь лет

– Мне было плохо когда ты уехала.

– Но я не могла остаться. Меня не спрашивали.

– За это я злюсь на родителей. Взрослые всегда все усложняют. А у меня тогда как будто вырвали сердце.

– Не преувеличивай, я рада что мы смогли снова встретится, но столько времени прошло.

– Когда видел твою бабушку, я спрашивал, сможешь ли ты приехать, а она с грустью отвечала что ничего не знает.

– Ты спрашивал мою бабушку? – я улыбнулась. Мне вдруг представилось как маленький мальчик ходит по улицам и грустит в надежде встретить свою подругу. Но все это лишь мечты, он не встретит ее, еще много лет. Я придвинулась к нему и обняла. Он положил голову мне на плечо.

Кровать вполне вмещала двоих людей, если спать прижавшись друг к другу, но мне было не по себе. Айван словно прочитал мои мысли и постелил себе место на полу.

На печке было настоящее спальное место. Помню как Бабушка рассказывала что в детстве, она с сёстрами спала на печке. Там всегда было тепло, и спалось так сладко.

Глава 8. Событие

На следующий день я перебралась туда, а Айван занял кровать. Так было честно, и мне было намного спокойнее, печка находилась в углу.

Из леса порой приходили волки, и наводили шум возле хижины. По ночам меня мучили кошмары.

На рыбалку мы так и не пошли. Айван разболелся. Весь день он проспал словно в лихорадке. Я приносила ему тряпки намоченные водой и прикладывала ко лбу.

Возле хижины нашла спрятанные, овощи, сельдерей, лук и морковь. Они были завернуты в белую ткань. Получился неплохой, крепкий бульон. Так и лечат больных, бульоном. Лекарств никаких не было, как и скорой рядом. Вся надежда на крепкий организм Айвана.

Мне было страшно. Страх окутывал меня, заполняя все мысли, и я решила отвлечься. Расположившись возле постели Айвана, я села облокотившись на нее и взяла маленького пушистика на руки.

– Как бы тебя назвать? – сказала я кролику, перевернула его и поняла что это крольчиха.

На столе горела свеча, а за окном сыпал снег крупными хлопьями. «Метель, я назову тебя метель.» – прошептала я крольчихе, и прижала ее к груди.

Мыться возможности по-прежнему не было. Но я не чувствовала неприятного запаха от своего тела, мне наоборот нравилось что я ничем не пахну, и не потею.

В туалет мы ходили на улицу. Там была сооружена кабина как в деревнях, и когда я выходила из хижины, я чувствовала свободу.

Холодный воздух наполнял легкие. Я смотрела на хлопья снега, которые падали вниз. Дурацкая улыбка, как у ребёнка. Не в моем положении улыбаться, но и апатия стала надоедать.