Обитатель лесов

Барайя, пораженный в голову, вытянулся, точно раненая змея. Ему не было никакой возможности удержаться, и он мгновенно покатился с утеса, оборвав кусок зеленого дерна, покрывавшего склон.

— Теперь бездельник торчит по горло в золоте, — сказал Хозе.

— Всевышний справедлив! — прибавил — старый охотник.

— Пусть теперь дьявольский Метис поищет сам сокровище, которое ему обещано, — хмыкнул испанец. — Как видно, я хорошо сделал, что прикрыл дерном обнаженную породу в долине.

Между тем небо заволокло тучами, эхо повторило первый глухой раскат отдаленного грома.

— Это будет страшная ночь, — сказал Розбуа. — Нам придется бороться не только с людьми, но и со стихией. Фабиан, глянь, хорошо ли закрыт наш порох, да осмотри равнину и удостоверься, где теперь четверо негодяев? Не у своих нор?

Между тем юноша, не говоря ни слова, пополз к краю площадки, где был скрыт порох, а старый охотник обратился к Хозе:

— Душа моя мрачна, как эти облака, скрывающие в недрах дождь и гром. Мое сердце сделалось так же мягко, как у женщины; печальные предчувствия, которые я стараюсь не выказывать перед Фабианом, сломили мое мужество, которым я прежде гордился. Не подскажешь ли ты, Хозе, что-нибудь одобряющее, чтобы в нужде и опасности утешить своего старого товарища?

— Ничего, мой бедный Розбуа, — отвечал испанец, — и избави Бог, чтобы тебя поразила пуля какого-нибудь из этих дьяволов.

— Я тревожусь не о себе, — перебил охотник. — Если я и дорожу жизнью, то отчасти ради тебя, но преимущественно ради Фабиана. Не сердись на меня за такую откровенность, должен тебе сказать, что я опасаюсь кое-чего другого, нежели потери жизни.

— Я понимаю тебя, — возразил Хозе, — ты опасаешься подвергнуться разлуке с Фабианом, оставаясь в живых, как было перед тем.

— Ты отгадал, Хозе, ты коснулся самой больной  струны в моем сердце. Поэтому, если случится, что я попаду в руки этих индейцев, не теряй понапрасну времени и предоставь негодного старика его судьбе. Поезжай с Фабианом в Испанию и помоги ему возвратить потерянное. Но постарайся, чтобы он не забыл, что на свете жил человек, для которого он служил тенью дерева в пустыне или путеводною звездой, мерцавшей ему во мраке.

Между тем Фабиан тихо вернулся на свое прежнее место.

— Наши запасы хорошо защищены от непогоды, — сказал он. — Я ничего не заметил на равнине.

— Бездельники сидят в своих норах, намереваясь, подобно совам, выйти оттуда только ночью, — заметил Хозе. — Теперь они ожидают наступления темноты, а потом полезут так, что и не удержишь.

— Не думаю, — возразил канадец, — если ночь наступит прежде, чем они успеют привести в исполнение свой план, то мы постараемся, благодаря буре, сократить им дорогу наполовину. Мы можем вдвоем с тобою, Хозе, сделать вылазку, точно так, как было, помнишь, на берегах Арканзаса, когда мы распороли брюхо тем индейцам, которые спрятались в норах бобров и воображали, будто сидят там в совершенной безопасности.

— Да, — ответил Хозе, — если нас когда-нибудь индейцы привяжут к столбу и заставят пропеть предсмертную песнь, мы расскажем им длинную сказку.

Несмотря на предположение канадца, нападающие не торопились. Из-за гряды утесов поднимался все более ширящийся столб дыма.

Сначала охотники не могли объяснить, зачем осаждающие развели огонь, но потом ветром донесло запах жареного мяса.

— Посмотрите-ка, — сказал Хозе, — эти собаки добыли себе хороший кусок дичи и теперь собираются полакомиться. Это доказывает, что они намерены блокировать нас и голодом добиться того, чего не смогли добиться силой. Га! Я был лучшего мнения о Метисе и его отце. Хотя они и гнусные разбойники, но у них не было недостатка в мужестве.

Мало-помалу дым перестал подниматься над утесом, и вдруг послышалось радостное завывание индейцев. Надо было иметь сильные нервы, чтобы не содрогнуться от ужаса. Этот рев слился с постепенно приближавшимися раскатами грома.

— Ответим-ка и мы им со своей стороны? — спросил Хозе.

— Нет, на этот раз пусть отвечают им наши винтовки, — ответил Розбуа. — Надо наблюдать за каждой веткой и каждым стебельком, будто возле нас целое стадо гремучих змей. Эти гадины, кажется, полагают покончить с нами прежде, нежели наступит ночь.

— Дай Бог, чтобы ты не ошибся, потому что следующий день принесет нам новые опасности.

— Бездельник, которого мы только что уложили на его золотую постель, привел сюда этих хищных животных, Метиса и его отца, с тем, чтобы завладеть сокровищами, не зная, что последние охраняются тремя воинами с островка реки Гилы. Но теперь Черная Птица, вероятно, уже узнал про следы тех, кто у него перебил так много людей. Без сомнения, завтра индейцы опять соберутся против нас.

— Куча буйволовых шкур только что зашевелилась, — произнес вдруг Фабиан. — Позади этих шкур виднеются красные ленты, украшающие голову Метиса.