Обитатель лесов

— Слушай, Розбуа, я все же придерживаюсь своего прежнего мнения, — сказал Хозе. — Дон Фабиан непременно в плену разбойника Метиса. Он будет стараться склонить его на свою сторону страхом, разными обещаниями, а так как мужественный юноша, без сомнения, не поддастся ни тому, ни другому, мы еще успеем спасти его жизнь.

— Га! — воскликнул с горечью старый охотник. — Такой старый, ученый лис, как я, позволил себя так обезоружить!!! Позор на мою седую голову.

— У нас есть еще оружие, которого никто не в состоянии вырвать: добрый нож.

При этих словах охотники подошли к тому месту, где накануне были в засаде индейцы.

Стоя на выступе, составляющем границу горной отлогости, Розбуа не мог удержаться, чтобы не бросить мрачного взгляда на площадку с противоположной стороны пирамиды, где трое охотников, сильные своим единодушием и мужеством, защищались накануне с таким успехом. Теперь связь, соединяющая их троих, была прервана, а сила их сокрушена.

—. Эге! — воскликнул канадец. — Мое сердце в первый раз после вчерашнего радостно бьется.

— В чем дело? — спросил Хозе.

— Посмотри сюда! — И старик указал испанцу на кусок ситцевой куртки Фабиана, который был занесен в кусты ветром.

— Он был здесь, — сказал канадец печальным тоном, — и этот кусок, вероятно, был вырван во время рукопашной схватки.

— Да, куртка бедного юноши теперь не в лучшем состоянии, несмотря на то, что он мог бы сделаться богачом, — отвечал, смеясь Хозе, — впрочем, это доказывает, что я не ошибся, утверждая, что он цел и жив. Неужели ты думаешь, что индейцы заботятся и хоронят белых?

— Ты прав, — отвечал Розбуа.

Печальное зрелище убедительно подтверждало истину последних предположений Хозе; то было тело Барайи, валявшееся в том самом месте, где предатель упал на обнаженную золотую породу, пораженный пулей канадца.

— Если бы эта собака Метис заботился о мертвых, как ты думаешь, — заметил испанец, — он был бы блистательно награжден за свои труды обладанием этих богатств. Га! Дон Фабиан обязан спасением своей жизни советам Господа Бога — прикрыть долину ветвями; ибо золото осталось скрытым от жадных взоров. Не взять ли нам, Розбуа, немного золота с собой, ведь у нас нет никакого оружия?

— Но к чему нам послужит золото в пустыне? Разве при виде его дикие звери побегут от нас? Разве мы можем его обменять на буйволов и диких коз, пасущихся в степях? Оставим лучше эти богатства. Клочок войлочной выбойки пыжа для меня драгоценнее всех этих бесполезных сокровищ.

Охотники сошли с утеса и направились к Туманным горам, чей дымчатый покров скрывал объяснения многих тайн.

— Остановимся здесь на минуту! — произнес Хозе, когда охотники не без труда взобрались по крутым тропинкам, по которым проходили перед ними Красная Рука и Метис. Голод уже давно давал себя знать.

Приятели опустились на землю и принялись делить между собой немногие оставшиеся у них съестные припасы. То была их первая и единственная закуска после трапезы в обществе Фабиана.

Из соседних ущелий продолжали подниматься испарения, и оба приятеля были окружены таким густым туманом, что не могли ясно видеть друг друга.

Хозе решил подозвать канадца, чтобы посоветоваться с ним по поводу чьих-то следов, но он напрасно ожидал ответа. Когда он кликнул вторично, то услышал в ответ человеческий голос, но это был кто-то другой, а не канадский охотник.

В первую минуту Хозе не мог прийти в себя от удивления. Испанец решился опять повторить свой зов.

— Кого ты зовешь? — вдруг раздался голос Розбуа из тумана. Но в то же время послышался еще один возглас.

— Сеньор Розбуа, сеньор Хозе, где вы?

— Здесь, — ответил Хозе, узнав голос Гайфероса.

— Слава Богу! Наконец-то я дождался вас, а то я думал, что мне придется умереть здесь голодной смертью, — сказал раненый гамбузино, показываясь из тумана, скрывавшего его до сих пор. «Хе-хе! — подумал Хозе. — Вот еще нахлебник, которому придется питаться с нами корнями».

— Вам, любезный товарищ, решительно не везет, — сказал он громко. — Мы теперь охотники без ружей!

— А дон Фабиан?! — воскликнул быстро Гайферос, не забыв, что обязан жизнью юноше.

— Он захвачен в плен индейцами. Мы сами без съестных припасов, без снарядов и предоставлены в жертву животным, индейцам и, что еще хуже, голодной смерти. Впрочем, прежде нежели я стану рассказывать вам о несчастий, постигшем нас, мне надо кое о чем спросить Розбуа.

И испанец указал старому охотнику у подножия густого куста высокой полыни след человеческой ноги, который дождь не успел размыть.

— Вот здесь след индейских мокасин, а здесь следы подошв башмаков белого, если я не ошибаюсь, — заметил он.

Розбуа сразу распознал след, на который ему указал Хозе.

— Это следы Фабиана, — заключил старый охотник. — Помнишь ли ты те следы, которые мы встретили несколько дней тому назад, когда гнались за дикой козой? Я уповаю на Всевышнего, но до сих пор еще ничто не доказывает, что Фабиан жив.

— Вы еще сомневаетесь в том? — спросил Гайферос с участием.