Обитатель лесов

Расчет Кучильо оказался верным. Прошло немного времени, как краснокожие повернули в лес, где были расположены главные силы. Весьма обрадовавшись осуществлению своей хитрости, бандит прилег за небольшим возвышением и стал внимательно прислушиваться, намереваясь в случае возобновления опасности немедленно спастись бегством.

«Завтра нам придется делить богатство на шестьдесят человек, — говорил он сам с собою, — а мне удалось устроить так, что с восходом солнца добрая четверть болванов покинет сей бренный мир. Пусть красные и белые бестии перебьют друг друга…»

Отдаленный выстрел из винтовки прервал мысли Кучильо. Выстрел, казалось, донесся с севера, от реки, где находился островок, занятый канадцем и его спутниками.

— Как странно, что этот выстрел послышался именно оттуда, — молвил Кучильо, глядя на север, — лагерь белых лежит к востоку, а краснокожие воины находятся к западу отсюда. Уж не заплутал ли я?

Через несколько минут раздался второй выстрел, а после небольшого промежутка времени третий, затем послышалась частая пальба ружей. Сердце Кучильо мгновенно сжалось от страха, ему представилось, что другая, более многочисленная, партия белых овладела его богатствами. В воображении рисовалось, что, может быть, сам дон Антонио отрядил из своего отряда нескольких человек с поручением овладеть долиной, скрывавшей золотые россыпи. Однако — при более хладнокровном обсуждении дела он вскоре убедился, что опасения его малоосновательны, ибо отряд белых неминуемо выдал бы себя чем-нибудь, между тем как, несмотря на двухнедельные переезды, он не успел заметить их присутствия; с другой стороны — было мало шансов, чтобы дон Антонио решился ослабить свой отряд, отделив от него хоть несколько человек. Кучильо пришел к заключению, что выстрелы скорей всего принадлежат американским охотникам, подвергшимся на пути к мексиканской границе нападению апахов.

И в лагере авантюристов тоже была услышана ружейная пальба. Между тем уже наступал вечер. Красные облака на западе указывали на огненный след солнца. Ночная прохлада начала немного освежать воздух, и на горизонте показался узкий серп луны. Лагерь авантюристов при лунном освещении представлял замечательно живописную картину. Несколько разведенных там и сям костров распространяли по земле отблески красноватого пламени. В случае нападения врагов огни эти могли быть мгновенно усилены. Кое-где между лошадьми и мулами сидели кучки авантюристов, отдыхавших на попонах и готовивших себе ужин. Беспечность и беззаботность, которые даже при лунном свете можно было прочесть на темных лицах этих людей, говорили, что они всецело доверились бдительности и уму избранного ими предводителя. По ту сторону изгороди вся равнина была облита серебристым светом, и только у самой изгороди величественные смоковницы отбрасывали причудливые длинные тени.

Подле изгороди стояли два дозорных и беседовали вполголоса.

— Посмотрите-ка, — говорил один из них, старый пастух, указывая на стоящих недалеко мулов, жевавших жвачку, — мулы перестали жевать маис и, кажется, прислушиваются! Посмотрите-ка на благородную лошадь Педро Диаца, как она вытянула шею, точно чует опасность!

Один из всадников, главный дозорный, проехал в это время мимо них.

— Не слышали ли или не видели вы чего-нибудь подозрительного? — окликнул его пастух.

— Ничего опасного я не заметил, — отвечал караульный, — мне только показалось, как будто в одной из тех долин, которые вы видите там внизу, слышно ржание лошадей; да я, вероятно, обманулся. Впрочем, странно, что ни Кучильо, ни гамбузино, которого дон Эстеван выслал в дозор, не вернулись до сих пор назад.

Произнеся это, всадник опять принялся за свой обход, между тем как старый пастух и Барайа уселись на прежнее место.

— Как неблагоразумно со стороны дона Эстевана, — заметил пастух, — что он все время после обеда дозволяет поддерживать этот столб дыма. При таком ясном небе, как теперь, этот знак виден очень далеко.

— Я того же мнения, как и вы, — ответил Барайя — но вы же знаете, что Кучильо нужен какой-нибудь признак, по которому он мог бы найти обратный путь в лагерь. Человеколюбие и наш собственный интерес предписывают это.

— Человеколюбие? — хмыкнул пастух. — Дай Бог, чтобы оно было уместно по отношению к Кучильо! Между нами будь сказано, я имею насчет Кучильо некоторое подозрение и думаю, что он один из тех проводников, которые вместо того, чтобы указывать путь к золотым россыпям, заводят людей в болота. До вас, может быть, дошла молва, пробежавшая между участниками нашей экспедиции?

— Какая? — спросил удивленно Барайя.

— Что эта экспедиция предпринята наугад и дон Эстеван в этих необозримых пустынях не так уж хорошо знает местность, изобилующую золотоносными россыпями.

— Без сомнения, он слышал об их существовании, — заметил Барайя, — но он не знает, где именно они лежат, и я имею повод предполагать, что Кучильо об этом гораздо более осведомлен, нежели показывает на словах. Именно поэтому его смерть стала бы для нас страшной потерей.