Обитатель лесов

Трое охотников на острове с тревогой следили за развитием этой неравной борьбы, где один сражался против двадцати. Вдруг в облаке пыли, поднявшейся от этой отчаянной гонки, промелькнул топор над головой Гайфероса; несчастный рухнул наземь, но вследствие сильного разбега прокатился по песку почти до самого берега.

Розбуа хотел было выстрелить, но страх попасть в того, кого он хотел спасти, удержал его руку. Только на мгновение, на одно мгновение ветер разогнал столб пыли, окружавшей этих людей… Розбуа выстрелил, но было поздно — индеец, которого сразила пуля канадца, уже держал в своих руках окровавленный скальп несчастного Гайфероса, который валялся обезображенный на берегу.

На этот неожиданный выстрел, вслед за которым старый охотник и испанец огласили воздух воинственными криками, индейцы ответили гневным ревом. Апахи удалились прочь, полагая, что их пленник испустил дух. Однако несчастный вскоре встал на колени, обливаясь кровью. Его голова были лишена естественного покрова. Он поднялся было на ноги, ступил несколько шагов вперед, но, ослабленный потерей крови, в изнеможении упал опять в прибрежную грязь.

Старик пришел в неописуемое негодование.

— Га! — вскричал он. — Если в нем еще сохранилась искра жизни, если он только лишился черепного покрова — от этого ведь не всегда непременно умирают, — мы спасем его! Я призываю Господа в свидетели.

Глава XIII

В то время, когда старик произнес эти слова, вызванные справедливым гневом, ему показалось, что он слышит чей-то умоляющий голос.

— Кажется, несчастный умоляет нас о помощи? — тихо сказал он и в первый раз приподнял голову над окраиной, образуемой камышом. При виде надвинутой на голову лисьей меховой шапки и длинной, тяжелой винтовки, которую он держал в руках точно легонький прутик, апахи узнали одного из самых страшных своих врагов, и все с удивлением отступили назад, так как, за исключением Черной Птицы, никто из его подчиненных не встречался до того времени с Розбуа. Последний между тем устремил внимательный взор на противоположный берег, где лежал изуродованный Гайферос, слабым голосом моливший о помощи и простиравший к канадцу руки.

Индеец, изуродовавший несчастного белого, валялся тоже подле него на земле, еще сжимая в своих судорожно стиснутых пальцах покрытую волосами кожу с черепа.

При этом потрясающем зрелище старый охотник поднялся во весь свой гигантский рост.

— Старайтесь поддерживать против этих собак беглый огонь, — крикнул он своим спутникам. — И не забудьте, что они не должны захватить нас живыми!

С этими словами Розбуа решительно вступил в воду, глубина которой была такова, что всякого другого покрыла бы до головы, но канадцу она не доходила даже до плеч. Ружье, которое он нес перед собой с взведенным курком, держало апахов на почтительном расстоянии.

— Стреляйте после меня, — обратился Хозе к Фабиану, — у меня более верный глаз, чем у вас, и моя кентуккийская винтовка разит вдвое далее вашего люттихского ружья. Но во всяком случае старайтесь делать так, как я, и держитесь наготове! Если кто-то из этих гиен пошевелится, предоставьте мне расправу.

Устремив выжидающий взор на своих врагов, которые поспешили отойти прочь, испанец приподнялся из-за окружающей островок земляной ограды, держа перед собою ружье, готовый выстрелить при малейшем знаке неприязненности.

Между тем канадец продолжал двигаться вперед. Вода вокруг него стала уже спадать, как вдруг один индеец начал в него целить. Но в ту же минуту раздался выстрел, и ружье выпало из рук индейца, а сам он грохнулся ничком на песок.

— Теперь ваш черед, дон Фабиан! — воскликнул Хозе, бросаясь наземь, чтобы, по обычаю американских стрелков, зарядить ружье, лежа на спине.

Фабиан тоже спустил курок, но его выстрел был менее удачен, да и ружье его не брало так далеко, как кентуккийская винтовка; поэтому индеец, в которого он метил, испустил только крик ярости и боли, но не упал с коня. Несколько стрел просвистело мимо Розбуа. Старик только чуть нагнул голову, стараясь в то же время защититься от возможного попадания рукой, и пока он с несравнимым хладнокровием поднимался на берег, Хозе успел уже зарядить ружье и приготовился к вторичному выстрелу. Индейцы в первую минуту не знали, как им быть, и Розбуа воспользовался этим замешательством, чтобы поднять Гайфероса.

Несчастный, ухватившись за шею канадца, сохранял, однако же, еще настолько присутствие духа, чтобы оставить свободным движение его рук. Канадец с ношей на спине сошел опять в воду, но на этот раз пятился лицом к врагам; только один раз послышался звук ружья старого охотника, и ответом на этот звук служил предсмертный вопль индейца. Через несколько минут Розбуа благополучно донес до островка почти бездыханного Гайфероса.