Обитатели холмов

«И как только вам всем не надоест торговаться, — проворчал он. — Не проходит дня или ночи, чтобы мать не просила взять свою жизнь взамен жизни детеныша или какой-нибудь честный служака-капитан не пытался бы всучить мне ее за жизнь своего старшины. Иногда я соглашаюсь, иногда — нет. Но какая сделка может быть там, где все уже решено?!»

Эль-Ахрайрах молчал. Он подумал: «Может, мне удастся заставить его взять мою жизнь хитростью? И он вынужден будет сдержать обещание, как сдержал его принц Радуга».

«Ты мой гость, Эль-Ахрайрах, — произнес Черный Кролик. — Поживи у меня, сколько захочешь. Хочешь — спи. Хочешь — ешь, ведь не каждый решился бы на такое. Накормите его», — приказал он аусле.

«Мы не голодны, милорд», — ответил Эль-Ахрайрах, потому что знал: стоит проглотить всего кусочек этого угощения, и Черный Кролик сразу узнает все его тайные мысли, а тогда — прощай, надежда.

«Что ж, в таком случае мы можем хотя бы развлечься, — сказал Черный Кролик. — Чувствуй себя как дома, Эль-Ахрайрах, устраивайся поудобней. И давай поиграем в камешки»[22].

«Ладно, — ответил Эль-Ахрайрах. — Но, милорд, прошу вас, если вдруг выиграю я, возьмите тогда мою жизнь в обмен на жизнь племени».

«Так и быть, — согласился Черный Кролик. — Но если выиграю я, ты отдашь мне усы и хвост, Эль-Ахрайрах».

Принесли камешки, и Эль-Ахрайрах уселся на гулкий холодный пол играть с Черным Кроликом Инле. Ну, вы и сами могли уже догадаться, что в камешки Эль-Ахрайрах умел играть преотлично. Он играл не хуже других. Но здесь, в этом страшном месте, глядя в глаза Черному Кролику, чувствуя молчаливое присутствие его бесплотной ауслы, как ни храбрился Эль-Ахрайрах, смекалка покинула его, и он понял даже раньше, чем бросил камешки, что Черный Кролик видит все насквозь. Черный Кролик не торопился. Он играл — как падает снег, беззвучно и ровно, — до тех пор, пока Эль-Ахрайрах окончательно не пал духом, убедившись, что туг ему не победить.

«Что ж, пора заплатить за проигрыш, Эль-Ахрайрах, — произнес Черный Кролик, — а потом тебя отведут в нору, где ты сможешь отдохнуть. Завтра я вернусь, и если еще застану тебя здесь, увидимся. Но помни: ты свободен и можешь уйти, когда пожелаешь».

Потом Эль-Ахрайраха увели, отрезали ему хвост, выдернули усы, а когда он пришел в себя, то лежал в пустой каменной норе возле выхода, и рядом сидел Проказник.

«Ох, хозяин, — сказал Проказник, — что делать будем? Фритом тебя заклинаю, пошли отсюда. У меня усы на месте, и я тебя выведу».

«Ну уж нет, — заявил Эль-Ахрайрах. Он все еще надеялся вытянуть из Черного Кролика то, зачем пришел, да к тому же смекнул, что их и посадили в эту нору у выхода, чтобы испытать. — Ну уж нет. Я сделаю себе новый хвост из кипрея, а усы — из ломоноса. Ну-ка, Проказник, принеси мне травы, но помни: ты обязательно должен вернуться до завтрашнего вечера. И если сумеешь, добудь что-нибудь поесть».

Проказник послушно ушел, а Эль-Ахрайрах остался. Спалось ему очень плохо, во-первых, от боли, во-вторых, от смертельного страха: он не сдался лишь потому, что все время пытался придумать какую-нибудь хитрость. На следующий день вернулся Проказник. Он принес траву и кусочек брюквы. Эль-Ахрайрах поел, и вместе они смастерили ему из замерзшего ломоноса новые усы, а из листа кипрея — хвост. Вечером Эль-Ахрайрах отправился к Черному Кролику, будто бы ничего и не произошло.

«Ну как, Эль-Ахрайрах? — поинтересовался Черный Кролик и понюхал воздух, но при этом не сморщил нос, как все кролики, а подался вперед, как собака. — Конечно, в моей норе тебе было не слишком уютно, но, может быть, тебе все же удалось отдохнуть?»

«Да, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Я рад, что ты позволил мне остаться».

«Я не стану больше играть с тобой в камешки, — сказал Черный Кролик. — Пойми, Эль-Ахрайрах, у меня нет ни малейшего желания мучить тебя. Я не враг из Тысячи. И я повторяю: хочешь — оставайся, хочешь — уходи. Но если ты останешься, давай я расскажу свою сказку, а потом ты — свою».

«С удовольствием, милорд, — согласился Эль-Ахрайрах. — Но если сказка у меня выйдет не хуже вашей, не возьмете ли вы мою жизнь в обмен на жизнь моего племени?»

«Ладно, — ответил Черный Кролик. — Зато если она все-таки окажется хуже, тебе отрежут уши. — Он подождал, не откажется ли Эль-Ахрайрах от такого предложения, но тот промолчал.