Обитатели Междумирья (СИ)

Семен с трудом вывалился из портала ДОМа-2, он даже не предполагал, что и у его практически бесконечной выносливости имеется предел. А что еще можно ожидать от дочери самого настоящего Бога, да и еще со званием «Рабыня страсти». Он разбудил просто вулкан страсти и похоти. Дея вкусив запретный плод моментально принялась обжираться. Не знакомая ранее с чувственными удовольствиями девушка буквально погрузилась в неизведанный мир. И ей было все равно, что каждая ночь заканчивается в медицинской капсуле, где ей приходилось залечивать повреждения влагалища, горла и ануса. Та боль, которую она при этом испытывала, с лихвой перекрывалась получаемым удовольствием. А боль, что боль, она столетиями терпела такие мучения, что болевой порог девушки стал просто запредельным. Степану, и его близким еще повезло, что сумасшествие рыжей красотки вылилось лишь в «бешенство матки», и то контролируемое, так она была плотно привязана ментальной рабской связью к хозяину. Хотя хозяину от этого не легче, он даже не знал, что можно получить кровавые мозоли на своем «инструменте», а выносливость прокачается на восемнадцать единиц.

После более чем годового отсутствия, его город выглядел, как бы это сказать, незнакомо. И дело было в движении. Если раньше столица Флорибунда выглядела, чего уж греха таить, насколько провинциально, то сейчас все было по-другому. Количество людей увеличилось, и суеты стало больше. Это конечно еще не Москва, в ее лучшие дни, но уже близко. Степан даже немного растерялся. Хотя его узнавали, и даже раскланивались, но так мимоходом. У всех были свои дела, а правитель, подумаешь правитель. Мало ли их, где трудовой люд, а где правитель. Но, несмотря на количество народа, на улицах было чисто, неработающих дорожный указателей и сломанных канализационных люков не было. За всем следили изредка мелькающие в толпе тройки Судей. Но и страха на лицах людей не было, наоборот, во взглядах, кидаемых на тройки патрульных, читалось неприкрытое уважение. Только благодаря им, еще сплошному видеонаблюдению под управлением механоидов и стационарных ИскИнов, преступность в столице, да и на остальной территории государства удалось снизить практически до нуля.

Для прогулки по своей столице Степан выбрал новенький глайдер, местного производства. Характеристики машины немного не дотягивали до оригинальной техники мира Сталофар, но зато были «отечественной сборки». Но если чужой мир воевал, и техника была чисто военного назначения, то Флорибунд изготавливал, в основном, гражданские образцы, комфорт которых приближался к американским кабриолетам типа ретро-кадиллака. Рассматривая преобразившийся от большого количества народа город, мужчина обратил внимание на толпящийся у главного входа в местный музей различных диковинок народ. Именно в этом музее обычно демонстрировали всяческие иномирные трофеи и сокровища. Люди уже привыкли, и заходили в него пару раз в месяц, но такого ажиотажа давно не было, и Степану стало интересно — чой-то там? Он не помнил, что бы в трофеях было нечто настолько оригинальное, чтобы впечатлить народ. Вот в музее оружия там да. В нем были выставлены доспехи Могучих Орков и Троллей, которые были надеты на манекены, очень похожие на оригиналы. Вот там народ толпился постоянно, особенно возле манекена, выполненного как точная копия предводителя орков, в его чудовищной броне. И это на фоне брони паладинов и прочих разных противников, встреченных Степаном на просторах междумирья.

Сейчас же в музее было выставлено нечто покруче всяких диковинных побрякушек и образцов технологий различных цивилизаций. В самом центре просторного холла, на подставке, в окружении завесы, формируемой печатями света, надетая на палку, торчала голова проклятого темного эльфа, Темного Владыки Унзатора, тридцать пятого уровня. Из-за филактерия помещенного в череп, идиот не смог уйти на перерождение. И теперь как голова профессора Доуэля, пыталась разговаривать с людьми. Но если в книге советского писателя, лишенный тела профессор был гением, и в таком «урезанном» виде пытался и дальше вести свою научную работу, то Унзатор был клиническим дебилом несмотря на то, что являлся придворным магом. И теперь будучи выставлен на всеобщее обозрение он матерился на присутствующих, используя матерные выражения на тринадцати языках, в том числе и на русском, который ему закачали чисто для прикола при помощи гипно-излучателя. Чтобы от матерной вибрации голова не укатилась, ее прибили к постаменту серебряными гвоздями.