Обитатели стен (сборник)

— Ты видел что-то на ее ногтях. Это могло быть все, что угодно, возможны варианты. Я уверен только в том, что это были не волосы. Здесь-то она и выдала себя. Черт возьми, парень, волосы и ногти — это, по существу, одно и то же, они не могут расти друг на друге!

— А пупок? Отсутствие пупка?

Джим Радд спрыгнул на пол и яростно стал ходить по кабинету.

— Если бы я только знал, зачем трачу на тебя столько времени? — пожаловался он. — Человек без пупка, как и любое млекопитающее без пупка, возможно с той же долей вероятности, как и насекомое с температурой в тридцать восемь градусов. Такого просто не может быть. Такого человека не существует.

Казалось, он расстраивался все больше и больше. Он продолжал ходить, качая головой.

— Представь себе, — предложил Фабиан, — что я приведу ее в твой кабинет. И представь, что ты ее обследуешь и не обнаружишь пупка. Тогда что ты скажешь?

— Я скажу, что это пластическая операция, — не сдавался доктор. — И смею тебя заверить, что она согласится на такое обследование, а если согласится и никакого пупка не будет, единственное тому объяснение — пластическая операция.

— А зачем кому-то делать операцию по удалению пупка?

— Не знаю. Понятия не имею. Может быть, несчастный случай. Может быть, уродливое родимое пятно. Но, заверяю тебя, там будут шрамы. Она должна была родиться с пупком.

Радд сел за стол и взял блокнот.

— Давай, Фаби, я подскажу тебе, к кому из хороших психиатров обратиться. Еще после той истории с Сандрой я подумал, что у тебя наверняка будут какие-нибудь проблемы, которые ты вдруг не сможешь решить. Этот врач один из самых лучших…

Фабиан ушел.

Совершенно очевидно, что она была взволнована, когда он позвонил и назначил ей вечером свидание, взволнована настолько, что Фабиан был порядком озабочен. Но он все же устроил ей торжественный и дорогой вечер. Позже, после ужина и театра, когда они сидели и выпивали в маленьком ночном баре, он спросил ее:

— Ты ведь не так часто ходишь на свидания, Среда, верно?

— Да, не часто, мистер Валик. Я хотела сказать, Фабиан, — прибавила она, вспомнив о привилегии называть его просто по имени, предоставленной ей в тот вечер. — Обычно я просто гуляю с приятельницами, а не с мужчинами. Я обычно уклоняюсь от свиданий.

— Почему? Так ты мужа не найдешь. Ты ведь хочешь выйти замуж, не правда ли?

Среда медленно покачала головой.

— Не думаю… Я… я боюсь. Не замужества — детей. Я не думаю, что такой, как я, следует иметь детей.

— Чепуха! Разве есть какое-нибудь научное объяснение тому, что тебе не надо иметь детей? Чего ты боишься — что родишь чудовище?

— Я боюсь, что он может быть… чем угодно. Я думаю, что с моим телом, которое такое… такое смешное, у меня ничего не получится с ребенком. Доктор Лорингтон думает то же самое. Кроме того, есть такой стишок.

Фабиан поставил стакан.

— Стишок? Какой еще стишок?

— Ну, знаете, о днях недели. Я выучила его, когда была еще маленькой, и уже тогда он меня пугал. Он начинается так:

Дитя понедельника мил и красив.
А вторника — весел, лукав и игрив.
Дитя же среды будет самым несчастным.
Дитя четверга — бродягой злосчастным.
А пятницы — добрым, хорошим и нежным —

и так далее. Когда я была маленькой и жила в приюте, я часто повторяла про себя: «Я Среда. Я не такая, как все другие маленькие девочки. Я не такая со всеми своими странностями. И мой ребенок…»

— А кто дал тебе такое имя?

— Меня оставили у приюта как раз после сочельника — это было в среду утром. Они не знали, как меня назвать, особенно, когда обнаружили, что у меня нет пупка. А потом, как я вам рассказывала, когда Грэшемы меня удочерили, я взяла их фамилию.

Он потянулся к ее руке и нежно сжал ее в своих ладонях. С удовлетворением он отметил, что у нее действительно волосатые ногти.

— Ты очень красивая девушка, Среда Грэшем.

Когда она поняла, что он и вправду так думает, она покраснела и потупила глаза.

— А у тебя действительно нет пупка?

— Действительно.

— А что в тебе еще особенного? Я имею в виду, кроме того, о чем ты мне рассказала.

— Ну, — сказала она подумав, — еще у меня нелады с кровяным давлением.

— Расскажи, — настаивал он.

И она рассказывала.

После еще двух свиданий она передала Фабиану, что с ним хочет встретиться доктор Лорингтон. Наедине.

Всю дорогу до старинного здания из красного кирпича он шел кусая ногти от возбуждения. У него накопилось столько вопросов!

Доктор Лорингтон оказался высоким пожилым человеком — бледным и совершенно седым. Он двигался медленно, пока указывал гостю на стул, но его взгляд, устремленный на Фабиана, оставался внимательным и цепким.

— Среда сказала мне, что вы довольно часто видитесь с ней, мистер Валик. Могу ли я спросить, почему?

Фабиан пожал плечами.

— Мне нравится эта девушка. Меня она интересует.

— Интересует — как? Интересует как клинический случай, как подопытный образец?