Обитатели стен

И раскат смеха еще большей силы прозвучал в коридоре. Эрик-Одиночка почувствовал, как его лицо заливает краска. Как они смеют напоминать ему о его рождении? Да еще в такой день, когда он должен готовить себя к совершению Кражи во имя Человечества…

Он опустил точило в висевший у него на поясе кошель и сжал правой рукой дядино копье.

— По крайней мере, — произнес он медленно и внятно, — по крайней мере, я смогу убедить в этом свою женщину, Рой-Бегун. И она не будет подстилкой для всех мужчин племени, как…

— Ах ты вшивый недомерок! — взревел Рой-Бегун и, выскочив вперед, остановился в боевой позе перед Эриком. — Ты напрашиваешься на дыру в брюхе! — В его напряженных руках копье дрожало. — Моя женщина принесла мне две помета, два хороших больших помета. А что ты смог бы ей дать, грязный одиночка?

— Она принесла два помета, но не от тебя, — сплюнул Эрик-Одиночка, держа копье в оборонительной позиции. — Если отец — ты, тогда светлые волосы вождя так же заразны, как ветряная оспа.

Рой снова взревел и нанес удар копьем. Эрик парировал его и тоже сделал выпад. Его противник отскочил в сторону. Поливая друг друга ругательствами и оскорблениями, они принялись кружить, каждый не отрывал взгляда от острия копья противника. Воины расступились в стороны, чтобы не мешать им.

Но тут внезапно чья-то мощная рука обхватила Эрика за талию и оторвала его от земли. Бросок оказался настолько сильным, что, пролетев с полдюжины шагов, Эрик рухнул плашмя. Тут же вскочив и не выпуская из рук оружия, он обернулся, готовясь отразить нападение нового неведомого противника. Его обуяла такая злоба, что он готов был сражаться со всем Человечеством.

Только не с Томасом-Капканоломом. Он еще не настолько обезумел.

Едва он увидел предводителя своего отряда, вся его ярость словно улетучилась. Он не мог сражаться с Томасом. Со своим дядей — Величайшим из всех людей. С виноватым видом он направился к нише, где стояло оружие, и поместил дядино копье в предназначенное для него углубление.

— Что с тобой случилось, Рой? — донесся сзади голос Томаса. — Драться с непосвященным? Где твой дух товарищества? Только этого нам и не хватало — потерять воина и остаться впятером. Прибереги свое копье для Чужаков, о если такой смелый — для Чудовищ. А в коридоре нашего отряда не показывай его наконечник, если тебе дорога своя шкура.

— Я не дрался, — пробормотал Бегун, убирая копье. — Щенок слишком много себе позволяет. Я хотел проучить его.

— Для этого можно было воспользоваться древком копья. И уж во всяком случае это мой отряд и наказываю провинившихся здесь я. А теперь расходитесь все и готовьтесь к Совету. Я сам займусь мальчиком.

Все послушно и не оглядываясь тронулись прочь. Отряд Капканолома славился своей дисциплиной. Быть его членом считалось особой честью. По быть названным «мальчиком», да еще в присутствии всех! «Мальчиком», когда он уже вырос и готов приступить к кражам!

Хотя, если задуматься, он скорее согласился бы, чтобы его называли «мальчиком», а не «одиночкой». Мальчик рано или поздно становится мужчиной, одиночка остается одиночкой. Быть одиночкой было почти так же недостойно, как быть ублюдком, то есть родиться от матери, не принятой в Женское Сообщество. Он подошел к дяде, который проверял в нише запас отрядного оружия.

— Скажи, а такое могло быть — то есть, могло ведь, не правда ли, — что мой отец имел еще детей от другой женщины? Ты ведь рассказывал мне, что он был одним из лучших похитителей, каких ты когда-либо знал.

Предводитель отряда повернулся, испытующе глядя на Эрика. Руки у него были сложены на груди, и мышцы вздулись, обнаруживая его мощь и силу. Бицепсы поблескивали в свете крохотной лампочки, привязанной ко лбу, которую имели право носить только настоящие воины. Томас помолчал, потом покачал головой и очень мягко заметил:

— Эрик, Эрик, не думай об этом, мальчик. Твой отец был великим человеком. Эрик Гроза Кладовок называли его мы, Эрик Смеющийся над Замками, Эрик-Взломщик. Он научил меня всему, что я зною. По женат он был лишь единожды. И если вокруг него и крутились какие-нибудь женщины, то они старались сохранить это в тайне. А теперь надень чехлы на все эти копья, а не то они отсыреют. Древки вместе, острия вверх, и подровняй их.

Эрик послушно принялся заниматься оружием, что входило в его обязанности. Покончив с копьями, он перешел к ранцам и флягам, которые использовались во время походов.

— Но если все-таки у него была другая женщина, — упрямо продолжил Эрик. — У моего отца могло быть два, три, даже четыре помета от других женщин. И многочисленных пометов. Если бы нам удалось доказать это, меня не называли бы одиночкой.

Капканолом вздохнул и задумался. Потом он вынул копье из ремня за спиной и взял Эрика за руку, увлекая его по проходу, пока они не оказались в центре коридора. Внимательно оглядев выходы с обеих сторон и убедившись, что рядом никого нет, он заговорил необычно тихим и сдержанным голосом: