Обитель

Летом 1926 года к Эйхманису приезжают столичные гости — профессор Шмидт (АН СССР), профессор Руднев (Центральное бюро краеведения), профессор Бенкен (ЛГУ). Профессора, мягко говоря, удивлены результатами работы и настаивают на преобразовании СОАОКа в самостоятельное Соловецкое общество краеведения (СОК).

СОК организован в ноябре 1926 года.

В декабре публикуется первый сборник научных материалов СОКа. В последующие годы их будет опубликовано ещё двадцать пять. Ценность многих монографий поныне несомненна.

Далее: ещё одна забава латышского стрелка — музей, под который выделили Благовещенскую церковь и утепленное прясло крепостной стены возле Белой башни.

После случившего в монастыре пожара (вопреки легенде большевики не имели к нему никакого отношения: зачем им жечь собственный лагерь) в музей идёт 1500 единиц хранения монастырского архива, 1126 старых книг и рукописей, две с половиной тысячи икон, деревянная и оловянная посуда основателей монастыря, келейный белокаменный крест преподобного Савватия, чудотворная Сосновская икона Корсунской Божией Матери в сребропозлащенной ризе ручной художественной работы, образ Спаса Нерукотворного, написанный преподобным Елеазаром Анзерским, художественная парча, коллекция отреставрированных древних бердышей, копий, стрел, пушек, пищалей. Всего 12 тысяч экспонатов.

Ну и заодно: программки лагерных театров, лагерные газеты и журналы, фотографии бодрого быта лагерников, их литературные сочинения и прочие рукотворные изделия зэка. А что, тоже история.

Одновременно по приказу Эйхманиса открыт ещё один музей в части Спасо-Преображенского собора. В алтаре — экспозиция по иконописи, в Архангельском приделе — коллекция оригинальных гравированных медных досок XVIII–XIX веков и оттиски с них, расписная напрестольная сень 1676 года, коллекция лампадок и подсвечников XVII века.

Ранее извлечённые любопытными чекистами на Божий свет мощи Зосимы, Савватия и Германа снова оказались в серебряных раках.

(Может, Эйхманис подумал, что спасут за оказанное уважение? Не спасли.)

Достойно упоминания, что в мае 1926 года по ходатайству Эйхманиса вдвое был сокращён срок заключения Нафталия Френкеля.

Позже Френкель стал генерал-лейтенантом НКВД и по сей день носит славу непревзойдённого рационализатора подневольного труда.

В августе 1929 года Эйхманис возвращён в Москву и занимает должность начальника 3-го отделения Спецотдела ОГПУ: внешняя контрразведка. Работа по нему: он в этом направлении уже потрудился в империалистическую.

Следующий год: новое, выше и ужасней некуда, назначение — 25 апреля на Эйхманиса было возложено руководство всеми лагерями того времени: Соловецким, Вишерским, Северным, Казахстанским, Дальневосточным, Сибирским и Среднеазиатским.

Он — первый начальник Управления лагерей ОГПУ, император того, что позже будет названо Архипелаг ГУЛАГ. (Бежал-бежал бывший тонконогий, симпатичный типографский рассыльный, и — добежал наконец. Стоит на вершине, озирается. Сюда бежал, нет?)

Хотя нечего тут переусердствовать: в должности он пробыл чуть больше месяца, принял документы, сдал документы (в должность вошёл Лазарь Коган).

(Грубо говоря, как таковым ГУЛАГом Эйхманис не руководил: потому что сама аббревиатура «ГУЛАГ» — с таким ржавым, лязгающим звуком должен падать топор на шею — появится лишь в ноябре того же года.)

16 июня 1930 года партия передвигает своего латышского стрелка дальше.

Эйхманис выступает в качестве организатора и начальника легендарной Вайгачской экспедиции.

(Перечисляем оглавление предыдущих летописей и саг: разведка Первой империалистической — Петроградское ЧК — поезд Троцкого — горячая Азия, Туркменистан, Бухара — Соловки и окрестности — Москва, внешняя разведка, четыре ромба в петлицах и доклады в Кремле — лагеря всея Руси, самой большой рабовладельческой империи мира, в личном распоряжении — а теперь Вайгач, Арктика, вечная мерзлота, минус 50…)

К острову Вайгач Эйхманис прибыл, что характерно, верхом на знакомом уже пароходе «Глеб Бокий» — в этот раз пароход, правда, шёл следом за двумя ледоколами — сквозь ледяные поля и нагромождения торосов.

«Экспедиция» звучит романтически, поэтому категорически огорошим: вообще это называлось Вайгачский Отдельный Лагерный Пункт. Управление пунктом находилось в бухте Варнека на острове Вайгач и подчинялось в свою очередь Управлению Северных лагерей ОГПУ.

Посмотреть, так Эйхманиса серьёзно понизили в должности, но всё это ерунда: Вайгачская экспедиция имела значение огромное, государственное, и подчиняться хоть кому-то Эйхманис на ледяном острове не мог: это ему все подчинялись.

(Там был единственный абориген — ненец Вылки с семьёй — только он не подчинялся.)

Первую зимовку вместе с Эйхманисом в бухте Варнека провели 132 человека, из которых 100 человек являлись заключенными: уголовниками и политическими. И ещё 25 — вольнонаёмными.

То есть с Эйхманисом прибыло всего шесть человек чекистов.

В команде Колумба было гораздо больше приличных людей. А они ведь не в Арктику плыли.

О том, зачем именно прибыла экспедиция на остров, эти шестеро осведомлены не были.