Обитель душ 2. Эфемерность величия (СИ)

С чистейшим оттенком я выбрала краски,

Цвет белый снежинок, порхающих в пляске,

И черный угля — цельность чувств моих в связке,

Но искренность ведь не нуждается в маске!

Черно-белому цвету я верность хранила,

Но как же я грязь в свою жизнь допустила?

Вмиг люди вокруг во мне два цвета смешали

И, похоже, в душе моей что-то сломали...

Мой черный и белый — цвет незабвенный...

Где грани конец, тот предел неизменный,

Когда тонкость линий пишется вязью,

Когда человек вдруг становится грязью?

Из крайности в крайность я слепо кидаюсь,

Ищу чисто черный, но в гнусть зарываюсь,

Ищу снежно белый, но в грязь упираюсь,

И словно в помойке день за днем я копаюсь.

Мне люди твердят: будь более зрелой,

А не это ли значит быть тусклой и серой?

Цвет грязи убрать — желаю быть смелой,

Скажите, как мне стать опять черно-белой?

Родиной Хонора Роуланда не было ни Королевство Весов, чьему правителю он прослужил три славных года, ни Королевство Водолея, чьему еще тогда не существовавшему правителю он по юношеской наивности поклялся служить до самой смерти. Ох и аукнется ему эта клятва...

Нет, в детские свои лета Хонор и подумать не мог, что его жизнь в будущем будет связана с Королевствами, которым благословение подарила стихия Воздуха. Ведь сам он родился в благословленном Землей Королевстве Девы и с детства научен был относиться к «иноземцам» — выходцам из других Королевств, главным образом, Воздуха, Воды и Огня — крайне недоверчиво. Они странные. И манеры у них чудные, и менталитет другой, и вообще лучше с ними не заговаривать.

Хонор и его родители жили в столице Королевства Девы, городе Эстер, в уютном двухэтажном домике на самой обычной улице, где можно было легко услышать шум волн Внутреннего моря, бьющихся о берег, и почувствовать рыбный запах, идущий со стороны морского порта, и где на разницу в классовом положении всем было плевать.

Хотя семья Роуланд считалась достаточно благополучной, а родители Хонора имели весьма привилегированные профессии, никто из них и не думал смотреть сверху вниз на более бедных соседей. Отец Хонора, Руперт, занимал высокий пост в Совете при тогдашнем правителе Королевства Девы, и поговаривали, что в будущем его ждет должность Старшего Советника при правителе. Мать Хонора, Агата, имея статус адвоката, работала в Королевской адвокатской конторе и входила в своем деле в тройку лучших. Одним словом, с детства Хонор Роуланд не знал нужды и вполне мог бы стать «золотым мальчиком» и гордостью семьи, если бы судьба не нанесла ему болезненный удар в спину.

Эра борьбы со злоупотреблениями была в самом разгаре, и все меньше стихийников, беспечно разгуливающих по проселочным дорогам, попадалось на глаза, а народ все неистовее возносил хвалу солдатам Святой Инквизиции, что избавляли их родные земли от «стихийной падали». Когда устроенная Святой Инквизицией и затянувшаяся на долгое время Великая Облава на стихийников медленно пошла на спад, Хонору было четыре года. Люди в то время поговаривали, что Организация поработала на славу, избавившись разом от всех стихийников, хотя сама Святая Инквизиция была иного мнения. Но именно в тот год, когда ажиотаж и сумятица вокруг полномасштабной ловли стихийников поутихли, а Организация переключилась на добычу уровнем пониже (зверолюди, заклинатели, ведьмы, распространители волшебной дребедени), четырехлетний Хонор Роуланд, ребенок одной из самых привилегированных семей в Эстере, внезапно обнаружил в себе связь со стихией Земли.

В тот день раскрасневшийся карапуз взлетел по ступенькам крыльца словно вихрь. От него поднялся ветер, и с полсотни астр, украшающих сад дома Роуландов и подходы к крыльцу, закачались в гипнотизирующем танце.

— Мама!