Обитель милосердия [сборник]

Выезд на происшествие Из цикла «Журнал учета происшествий» (Повесть)

Ближе к вечеру лейтенанта Танкова вызвал заместитель начальника райотдела Борис Иванович Сиренко. Когда Танков вошел, Сиренко правил какой-то документ. Правил, похоже, с натугой: раскаленная лысина светила прямо в лицо вошедшему. Не отрываясь, Сиренко ткнул карандашом в сторону одного из десятка стульев. Работал Борис Иванович неспешно и — не при подчиненных будь сказано — на удивление муторно, поэтому в редкий час не сидело перед ним одновременно по два-три человека в ожидании руководящего решения.

Вот и сейчас в углу у окна развалился дежурный по отделу старший лейтенант Чесноков, а прямо напротив стола поерзывал участковый Лукьяненко. Именно его очередной опус и правил, тяжко вздыхая, Борис Иванович.

— Ну, уж это-то… — Он бросил карандаш и посмотрел на Лукьяненко. Участковый тотчас вздохнул. Видно было, что разговор долгий: и не в первый раз бросил, и не в первый раз посмотрел. — Ты чего пишешь-то? «Михеев вышел из дома. Идя по улице, его ударили по голове».

Чесноков гоготнул.

— Так все и было, — подтвердил Лукьяненко, с укоризной посмотрев на веселящегося дежурного.

— Так и было, — передразнил Сиренко. — Это ж процессуальный документ. Тебя грамоте-то учили?

— Я без высшего.

— Десятилетку же кончал?

— Это да. — Лукьяненко повздыхал. Вспомнил, видно, как кончал школу. В своё время тридцатилетнего ударника-тракториста Василия Лукьяненко в порядке почина рекомендовали на работу в органы внутренних дел. И вот уже три года ходит Василий Сергеевич в кожаной куртке сельского участкового. Оружием, правда, не балуется — чего нет, того нет, — и табельный «макаров» пылится в домашнем сейфике, ключ от которого хранит самый бесстрашный человек в поселке — жена Василия Сергеевича. Поговаривали, что и отдельные постановления писаны вроде как женской рукой, но руководство на злые эти наветы не реагировало: хоть и никакой участковый, а где сейчас другого на такой отдаленный «куст» сыщешь?

— Ты вот чего, Лукьяненко… — Сиренко задумчиво повертел перечеркнутое донельзя постановление. — А иди-ка ты отсюда. Пускай тебе твой непосредственный начальник правит. А то привыкли, понимаешь, чуть что — к руководству.

— Так я чего докладывал, Борис Иванович. — Изнемогший Лукьяненко вытащил из-под себя влажный планшет. — Уехал он. А сегодня срок по заявлению.

— Иди отсюда, говорю, — нажал на голос Сиренко. — Нечего тянуть до последнего дня.

Лукьяненко аккуратно упаковал потертую на сгибе пачку бумаг и, извинившись, с облегчением вышел, так, впрочем, и не поняв, зачем просидел он здесь битый час.

— Разгильдяй. Из-за таких вот ничего за день не успеваешь, — пробурчал Сиренко, но тут же тряхнул головой и просиял добротой и отзывчивостью в сторону молодого лейтенанта:

— Вы как, Танков, осваиваетесь в коллективе?

— Так точно.

Работал Танков всего два с половиной месяца, стеснялся университетского «поплавка» на кителе и, словно искупая недостаток армейской выучки (прошел лишь офицерские сборы после вуза), к начальству старался обращаться исключительно уставными словами. Видно, для райотдела с его закоренелым панибратством выглядело это диковато. Чесноков, во всяком случае, поморщился.

— Планы какие?

— Служить, товарищ капитан.

— Похвально. Пока у нас к вам нет претензий. Ваш шеф-наставник Велин рекомендует вас как исполнительного и инициативного работника. Так что, как только вакансия в уголовном розыске освободится, считайте, вопрос решен.

— Спасибо, товарищ капитан.

— Кстати, все хотел спросить. Чего так в утро тянет? Работенка-то грязная. Нет бы в следствие. С высшим образованием в самый раз. Там, кстати, и единица свободная есть. И попрестижней. А?

— Благодарю, товарищ капитан. — Танков поднялся. — Но я бы все-таки хотел в уголовный розыск.

Некоторое время Сиренко с интересом его разглядывал.

— А впрочем, — отмахнулся он от какой-то досаждавшей мысли, — все мы через это прошли. На сегодня планы есть?

— Никак нет. Если что надо — готов.

— Вот это правильный подход, — одобрил Сиренко. — Чувствуется, что проникаетесь общей задачей… Вам дежурить по отделу приходилось?

— Приходилось, приходилось, — вмешался Чесноков. — Со мной на той неделе дежурил.

— Так точно, — подтвердил Танков. — Ходил один раз помощником дежурного.

— Опыта негусто, — Сиренко поскреб ногтем лысину.

— Да сможет он, — Чесноков, в отличие от начальника, сомнений не ведал. — Сами ж говорите, толковый. И верхнее образование. Да потом день-то какой — среда. Самый тихий денек. — Чесноков, не стесняясь, зевнул.

— Тут такое дело, Танков. — Сиренко, все еще колеблясь, пригладил потускневшее солнышко на голове. — Не явился сменный дежурный Кузнецов. Может, заболел, может, несчастье какое — не знаем пока. Живет он в деревне, не дозвониться. Чесноков уж лишних шесть часов передежуривает.

— Восемь, — не уступил двух часов Чесноков.