Обитель подводных мореходов

Ещё задолго до рождения ребёнка они условились, что сына непременно назовут Степаном, - пускай всегда помнит своего деда, черноморского моряка. Разумеется, невозможно предсказать, кем станет их Стёпка, когда вырастет. Катя и Тимофей Фёдорович уж наверное захотят видеть его новой восходящей звездой на арене цирка. Ну а сам Егор в мыслях примерял своему сыну флотскую бескозырку, ничуть не сомневаясь, что того бы непременно хотел и его отец, останься он только в живых...

Какая-то до нескромности горделивая мысль долго преследовала Непрядова, где бы он ни находился и что бы ни делал в пределах прочного корпуса лодки. "Нас теперь трое" - эта неотвязная фраза постоянно кружилась в голове, мешая сосредоточиться. Требовалось больших усилий, чтобы сдержать легкомысленную улыбку, то и дело угрожавшую беспричинно появиться на губах. В борьбе с самим собой Непрядов даже на мгновенье не позволял себе расслабиться. Он как-никак старпом, и этим всё сказано.

По календарю пришло лето, но в отсеках его будто не заметили. Донимала та же нестерпимая духота и влажность южных широт. А всем нестерпимо хотелось домой, в спасительную прохладу студёных морей.

После вечернего чая офицеры старались теперь подольше задержаться в кают-компании. О чём только не переговорили, что не вспомнили и чего не навыдумывали, стараясь хоть чем-то скрасить до одури приевшуюся подводную жизнь.

Который раз Крапивин начинал "дуэль", заставляя офицеров напрягать память в познаниях по истории флота. Минёр Имедашвили парировал "выпад" штурмана Тынова, ответив после некоторого раздумья, что трагедия печальной памяти союзнического конвоя PQ-17, брошенного английским эскортом на растерзание гитлеровским субмаринам, случилась на траверзе мыса Нордкап в июне 1942 года. Зато флегматичный и долговязый доктор Александр Сергеевич Целиков "насмерть" уколол механика Червоненко. Тот не ответил, как назывался парусно-паровой корвет - а таковым оказался "Калевала" - на котором юный гардемарин Костя Станюкович отправился в октябре 1860 года в свою первую кругосветку. Впрочем, всем было понятно, что механик просто не хотел отвечать. Он всё ещё переживал злополучную запись в вахтенном журнале, которую теперь "не вырубишь топором..."

Когда очередь дошла до Чижевского, он спросил, обращаясь к Непрядову, обдиравшего за столом воблу.

- Егор Степанович, помятуя ваше происхождение... - он сделал паузу, изобразив на лице любезную улыбку, и пояснил: - Я имею в виду ваше блестящее нахимовское прошлое... Не соблаговолите ли сказать, на каком корабле впервые была учреждена должность попа?

Непрядов сосредоточенно жевал, как бы пропустив обращённый к нему вопрос мимо ушей.

- Пас, дорогой старпом? - восторжествовал Эдик.

- Фрегат "Паллада", 1851 год, - буркнул Егор, не отрываясь от воблы.

- А кто был первым его...

- ...Командиром, - как бы перехватив вопрос, Егор тут же ответил: Павел Степанович Нахимов, который, кстати сказать, был оным с момента закладки корабля на Охтинской верфи в 1832 году.

Непрядов неспешным взглядом скользнул по Чижевскому. Тот лишь поклонился с показной учтивостью, как бы принимая к сведению познания старпома. Но по глазам было видно, как хотелось ему хоть в какой-то малости подловить Егора, чтобы тем самым показать своё превосходство над ним.

- Кстати, Эдуард Владимирович, - не мог себе отказать в удовольствии Егор, - Помятуя о вашем происхождении, нельзя ли узнать, какова дальнейшая судьба дальневосточного трепанга, оказавшегося после сытного обеда в животе у японского адмирала Того накануне морской баталии при Цусиме?

За столом весело захохотали. Чижевский покраснел, намереваясь сделать очередной, видимо, заранее подготовленный выпад. Но заговорил командир, и его неудобно было перебивать.

"Схлопотал?.. - подумал о Чижевском Егор. - А мне плевать. Нас теперь трое..."

И только Колбенев чуть заметно вздохнул, с укоризной глянув на Непрядова. С давнишних курсантских лет он не одобрял их спонтанного дуэлянтства.

37

Стоял конец июля, когда лодке дали "добро" на возвращение в базу. Крапивин по корабельной трансляции незамедлительно передал это известие. А в ответ по всем отсекам грянуло такое взрывное, ликующее "ура", что его всплеск, могло статься, с недоумением засекли гидролокаторы на всей Атлантике.

С той минуты в экипаже только и разговору было, что о близившемся конце их затянувшегося похода.

Впрочем, каждому прибыло своих забот. Штурмана занялись предварительной курсовой прокладкой, мотористы озадачились неожиданно забарахлившим циркуляционным насосом, боцмана готовились к покраске изрядно поржавевшего корпуса. Предвкушая завершающее поход торжественное построение, вся команда чистила от плесени, сушила и гладила парадную форму первого срока.

Но прежде чем лечь на курс к родным берегам, предстояло в условленном квадрате встретиться с танкером и пополнить истощившиеся запасы дизельного топлива. В расчётной точке всплыли в полдень. Танкер был ещё где-то на подходе и потому пришлось некоторое время прохаживаться галсами на малых оборотах винта.