Обитель теней

…Но вместо этого в его раны будто кто-то воткнул раскаленные прутья; он увидел, как шляпки гвоздей засияли, переливаясь золотым, голубым, зеленым.., он взвыл высоким, тонким фальцетом, и этот вопль он тоже увидел: как умирающая птица, тот рванулся к потолку, чтобы рухнуть вниз камнем.

– Завывает, как алкоголичка. – Пиз у них, видно, был записным остряком. – А вообще, скажу я вам, за такие вещи он нам платит явно недостаточно. Одно дело – барсуки, а тут совсем другое.

– Что ж ты ему это не скажешь? – осклабился Торн, рыгнув еще раз.

– Ради Бога отворачивайся, когда со мной разговариваешь.

Том снова обвис на ремне-подпруге.

Когда он в следующий раз очнулся, прямо перед ним на первом ряду восседал М., задрав колени. Как и в первый раз, на нем был костюм преподавателя начальной школы.

– Ну а теперь скажи, что я тебе всего этого не предсказывал. Поверишь ты мне когда-нибудь или нет?

Том в изнеможении закрыл глаза.

– От этого избавить тебя я не в силах, но от всего остального смогу, – продолжал М. – Да открой же ты глаза! Признай хотя бы, что тебя самым бессовестным образом надули.

– Оставь меня в покое, – выдавил Том.

– Оно еще чевой-то бормочет! – удивился Пиз.

– Я все еще хочу и могу помочь тебе, – вкрадчиво говорил М. – Могу даже вытащить из тебя эти гвозди. Хочешь?

– С чего это вдруг? – прохрипел Том.

– Оно интересуется, с чего это, – расхохотался Пиз.

– А с того, что мне тебя жалко. Только и всего. Наставник твой был нам чрезвычайно полезен на протяжении долгих лет, но ты… О, тебе не будет равных! Ну как, вытащить гвозди? Уверяю тебя, мне это совсем не трудно.

– Уходи, – всхлипнул Том, – убирайся! Ненавижу тебя.

Я чувствую твой запах, вижу тебя насквозь: эти гвозди – ты!

Голос его осекся. Из каждой его поры струился пот. Он ощущал себя на волосок от смерти, и он желал себе смерти.

М., продолжая улыбаться, исчез.

– Этот придурок меня достал, – заявил Торн.

– Не кипятись, ему сейчас ой как хреново, – сказал Пиз. – Эй, паренек, хреновато тебе? Потерпи, скоро все кончится.

– Какого черта, у него уже крыша поехала, – встрял Снейл, поднимаясь. – Еще чуть-чуть, и он совсем сойдет с катушек.

Том закрыл глаза, голова его упала на грудь.

– Мужики, а какого дьявола мы здесь торчим? – донесся до него голос Торна. – Идем лучше проветримся.

Том снова потерял сознание.

На этот раз он очнулся, похоже, ночью: в темном зале никого не было, занавес тускло отсвечивал фиолетовым.

Несмотря на пронизывавший его холод, Том был весь в поту.

Боль из жгучей превратилась в ноющую. Кость под давлением гвоздя окончательно покинула свое место. Сотни нервных окончаний тонко жужжали, будто комары.

– Том, – позвал его знакомый бархатный голос.

– Все хватит, – пробормотал Том, но тем не менее поднял весившую не меньше тонны голову. В темном проходе вырисовывался силуэт Бада Коупленда. – Это ведь не вы, да?

– В общем-то, конечно, не я. Кроме как говорить с тобой, я ничего больше не могу.

– Вы ведь Спекл Джон? Как это я не догадался сразу…

– Я был Спеклом Джоном, пока он у меня не отнял мою силу. По его мнению, это хуже смерти. – Бад приблизился, и Том увидел сквозь его белоснежную рубашку и серый костюм ряды кресел и темную стену за проходом. – И все же того, что во мне осталось, хватило, чтобы услыхать первый крик Дэла, когда мальчик только родился, а также чтобы при первой же нашей с тобой встрече распознать, кто ты такой. Я и сейчас тебя вижу и слышу.

– Скажи, я умру? – Из глаз Тома выкатилось несколько слезинок.

– Да, если не сумеешь освободиться, – ответила тень Бада. – Но ты сильный, ты даже сам не знаешь собственную силу. Потому они из-за тебя так и переполошились. Ты сильнее льва, ты даже смог призвать к себе меня. Вот только жаль, что я могу лишь говорить с тобой, и ничего больше. – Бад от досады махнул рукой, и его силуэт стал менее прозрачным. – Со "Странствующими друзьями" он поступил так же, как сейчас с тобой, – это случилось в подвале "Вудгрин Импайр". Он расправился со всеми: с мистером Питом и с остальными идиотами, вообразившими, что смогут от него избавиться, вырваться из его железных тисков на свободу.

О, Рыжик, уж он тогда устроил представление, такое, что сам до сих пор им гордится! Скандал был просто оглушительный, с тех пор путь назад, в Европу, ему заказан.

– А что он сделал с Розой?

– Роза? Пусть она тебя не волнует: главное сейчас – освободиться, сойти с этого креста. Там, во дворе, избивают Дэла.

Они убьют его, если ты не помешаешь.

– Но я не могу, – простонал Том.

– Ты должен.

Крик отчаяния вырвался у Тома.

– Не так. Есть только один способ, сынок. Тебе нужно использовать свою силу и оторвать от досок руки, а не гвозди. Ты это сможешь, а другого пути нет.

– А-а-а! – закричал Том, рванувшись.

– Опять не так. Сначала одну руку, вторая пойдет легче.

Ты должен выбрать песню, выбрать свой дар и воспользоваться им, чтобы спасти себя и Дэла. Крылья ты уже попробовал – от него невозможно скрыться, нельзя бежать или улететь.

Том откинул голову назад, его налитые кровью глаза вопросительно сверлили Бада.