Обитель теней

- Ну да, вижу, что понравилось. - Вдруг он протянул руку и ласково погладил Тома по волосам. - А ты, мальчик мой, просто чудо.

Том невольно напрягся; приподнятое настроение почему-то сразу улетучилось.

- Какой сегодня день? - осведомился тем временем Коллинз.

Тома так ошарашил его неожиданный жест, что он лишь пожал плечами. Маг убрал руку с его головы.

- Сегодня воскресенье, - сказал он, - а по воскресеньям полагается предаваться благочестивым размышлениям.

Поэтому я счел необходимым включить в наш маленький спектакль хоть одну библейскую сценку.

Он хлопнул в ладоши, и декорация стала поворачиваться.

Веселенькая мелодия сменилась более спокойным, но каким-то пульсирующим ритмом. Том машинально принялся отбивать такт ногой, и маг одобрительно кивнул.

А декорация уже полностью повернулась: на сцене появился длинный стол, заставленный блюдами и кубками с вином. В окно лились багровые лучи предзакатного солнца.

Тринадцать фигур в хитонах за столом, хотя и знакомые, несомненно, не были столь легко узнаваемы, как кролик Багс или Блуто из мультиков.

Раздался громкий смех Дэла, и Тома осенило. Как же он мог сразу не узнать знаменитую сцену: внимание одиннадцати за столом полностью устремлено на высокого, еще молодого человека с бородой, сидящего в центре, а тринадцатый куда-то отводит взгляд...

- Та самая картина, - проговорил Том.

Коллинз улыбнулся.

Вместо религиозного гимна послышались вдруг бравурно-шаловливые аккорды фортепиано, собравшиеся за столом принялись размахивать руками, будто дирижируя, затем поднялись и пустились в пляс, горланя идиотские куплеты:

Трали-вали, трали-вали,

Трали-вали, семь пружин!

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

Меню у нас тут нету,

Ведь мы не в ресторане.

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

Вчера мы ели рыбу,

Сегодня - рыбу с хлебом,

А завтра - хлеб без рыбы,

Живем - не голодаем!

Эх!

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

Бородатый извлек из-под хитона саксофон и выдал пронзительное, душераздирающее соло, остальные принялись размахивать руками и притопывать. Один из апостолов задудел в трубу. Хор сменился нестройными пьяными воплями:

ЭХ-МА!

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

Декорация начала снова поворачиваться.

На ужин у нас рыбка,

Какая - мы не знаем.

Стол вместе с людьми, горланящими идиотские куплеты, исчез из виду.

Музыка - если ее можно так назвать - затихла. Теперь перед ними была лишь глухая черная стена.

- Ну как вам это? - спросил Коллинз и, не дождавшись ответа, добавил:

- Может, перейдем теперь к Уровню третьему? Поучимся летать?

- Да, да! - в один голос воскликнули оба мальчика.

Глава 14

И тут внезапно все исчезло, испарилось, словно сон, день сменился ночью, стало гораздо холоднее...

Том, совершенно обнаженный, завернутый лишь в мягкий плед, мчался на санях с Коулменом Коллинзом, а вокруг бушевал буран, почти скрывая лошадь впереди. Они неслись куда-то вверх, по обеим сторонам возвышались темные стены леса, и только серый силуэт лошади мелькал в белой пелене.

Коллинз повернулся к Тому, и тот чуть не вывалился из саней: лицо мага походило на череп, мертвенно-бледная кожа обтягивала кости. Из провала рта послышались слова:

- Не бойся, просто я решил уединиться с тобой на минутку, чтобы поговорить с глазу на глаз. Все осталось как и было - не надо бояться.

Теперь на Тома смотрел не череп, то была морда волка, только почему-то белого.

- Я ничего тебе не запрещаю. Абсолютно ничего, - проговорило чудовище. - Можешь заходить куда захочешь, открывать любую дверь. Учти, птенчик, лишь одно - с чем бы ты ни столкнулся, что бы ни увидел, приготовься воспринимать это как должное, ничему не удивляться и ничего не бояться.

Волчья морда оскалилась в зубастой ухмылке.

А сани все неслись сквозь обжигающий ветер в снежную пелену.

- Какой сегодня день, вернее, ночь? - выкрикнул Том.

- Все тот же, тот же самый день. Или ночь, если хочешь.

- А я летал или нет?

Волк рассмеялся.

Ты можешь открывать любую дверь.

Лошадь все несла и несла их в гору, ночь становилась все черней и черней, мороз усиливался.

- Все та же ночь, только шесть месяцев спустя, - прорычал волк. - Та же ночь, только в другом году.

Зверь снова захохотал. Тома сковал такой жуткий холод, что впору было вывернуть собственное тело наизнанку, чтобы закутаться в него.

- Так я летал? Скажи!

И Коллинз в волчьей шкуре ответил ему:

- Ты теперь мой, мальчик, мой и ничей больше. Так что все секреты и тайны магии перед тобой открыты.

Лес остался позади, и сани, похоже, мчались по совершенно пустынной местности, все вверх и вверх.

"Паужину нас рыбка", - пританцовывая, распевал Иисус...

А зверь все говорил и говорил: