Обитель Тьмы

– Метаморф! – выдохнул Рамон странное, незнакомое слово.

Чудовище остановилось и уставилось на Рамона. Лицо твари стало меняться, словно оно торопливо и усиленно подыскивало нужную маску. Наконец подергивания прекратились, и на Рамона уставилось лицо Глеба Первохода.

Толмач попятился и охрипшим от волнения голосом проговорил:

– Но как?.. Как ты сумел? Ты ведь не сожрал Первохода, гад?

Метаморф раскрыл рот и вдруг захохотал. Все его огромное багровое тело завибрировало в такт этому смеху, а черты лица от каждого судорожного сотрясания вновь запульсировали, становясь то волколачьей мордой, то морщинистой физиономией Бранимира. Наконец Метаморф оборвал смех и снова уставился на Рамона. По лицу его пробежала рябь, и оно снова стало точной копией лица Глеба Первохода, только багровой, словно пораженной какой-то жуткой болезнью.

Рамон вынул из-за пояса кинжалы и, устремив холодный, спокойный взгляд на приближающееся чудовище, заговорил:

– Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей: кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут! Господи, будь со мной и укрепи мой дух!

И, не дожидаясь, пока чудовище нападет, Рамон смело ринулся в атаку.

4

Нос лодки ткнулся в песчаный берег. С опаской поглядывая на домовины и каменные кресты, Глеб швырнул весло на дно лодки и, ловко перепрыгнув через борт, приземлился на твердую почву.

– Ну, вот и прибыли, – хрипло проговорил он.

Солнце уже зашло за вершины деревьев, и воздух стал темным и неверным. Сумерки сгущались с невероятной быстротой. Глеб выволок лодку на песок, затем выпрямился, вытер рукавом потный лоб и окинул могилы спокойным взглядом. Могилы мерцали синеватым светом.

– Ну? – громко спросил Первоход. – И что дальше?

Земля в сажени от Глеба вспенилась и обвалилась, а секунду спустя из ямы, подобно огромному жуку, выбрался упырь.

– Театр начинается, – выдохнул Глеб. – Вешайтесь, гады!

Молниеносно выхватив из-за спину ольстру, он выстрелил упырю в голову. Голова разлетелась на куски. Но тут же из рыхлой, влажной земли выбрался еще один упырь. Встряхнувшись, как собака, он уставился на Глеба белыми глазами и, осклабив клыкастый рот, низко зарычал.

– Исчезни, демон! – рявкнул ходок и нажал на спуск.

Упырь колодой рухнул на землю, а Глеб, привлеченный громким шумом, повернулся направо. Из-за каменной замшелой домовины вышел высокий, тощий упырь. Лохмотья его одежды развевались и колыхались на ветру, подобно полам длинного плаща. Глеб быстро взял его на мушку.

– Привет, «черный плащ»! – прорычал он и разрядил в голову монстра заряд картечи.

Почти у самых ног Глеба зашевелилась земля. Он отпрыгнул в сторону и выставил перед собой ольстру. Из земли выбралась старуха. Глянула на ходока маленькими, злобными глазами, затем быстро подняла руки с желтоватыми когтями и пошла на Глеба.

Он мрачно усмехнулся.

– «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие уши?» – «Это чтобы лучше слышать тебя, моя деточка!»

Пуля, выпущенная из ольстры, разнесла старухе голову в клочья. Слева от Глеба послышалось глухое рычание. Он быстро повернулся и увидел полусгнившего мертвеца с лицом, изъеденным белой плесенью.

Глеб нажал на спуск, и верхняя часть трухлявого тела мертвеца разлетелась на куски. Однако в ту же секунду из земли, выбив фонтан грязевых ошметков, поднялись еще два упыря. Глеб осклабил рот в ледяной усмешке и хрипло спросил:

– Вы как раз вовремя, бродяги. Раздача бесплатного супа только началась!

Два выстрела, прогремев один за другим, уложили мертвецов наповал. Но едва Глеб расправился с ними, как со всех сторон поперли новые упыри. Мертвецы выскакивали из-под земли с такой скоростью, словно их выбрасывала наружу невидимая пружина.

– Да сколько же вас тут? – яростно крикнул Глеб и снова нажал на спуск.

Уворачиваясь от упырьих когтей и клыков, Глеб перебегал от могилы к могиле, расстреливая тварей из ольстры. А когда патроны закончились, он швырнул ольстру на траву, выхватил из ножен меч и принялся рубить тварей сверкающим клинком.

Глебу показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле битва длилась не больше десяти минут. Расправившись с очередным упырем, он вскочил на толстую могильную плиту и замер с покрытым гнилью мечом в руке. Шевеление вокруг прекратилось.

Глеб выждал минуту, потом опустил меч и отер рукавом мокрое от пота и крови лицо. И тут он почувствовал, что за спиной кто-то есть.

Первоход обернулся. Посреди груды гнилых, расстрелянных и изрубленных мечом трупов стоял безголовый упырь. Тело его было покрыто кольчугой. Одна нога босая, на другой красовался сапог с высоким голенищем. На штанах безголового мертвеца поблескивали жемчужные лампасы.

Глеб прищурил холодные глаза и процедил:

– Должно быть, ты шел сюда другим путем, раз добрался так быстро, воевода.

Мерцание, исходившее от безголового тела, не было мерцанием смерти. Но и живого в нем тоже ничего не было.