Обитель Варн

сами, случись перепаду температуры или встряске. Так случилось. Почистил сержант

оружие, ввел обойму в паз, удар, щелчок — привет.

На вид самовзрыватели легко от учебных отличить — три красных полосы по

окантовке капсюля… Или все же перепутала? Где Люция их взяла? Может и не она —

Стокман арсенал держал? Исключено: он сволочь, но не идиот. А вот Люся…

Девушка также хорошо понимала, что не сейчас, так через час за ней явятся из

отдела и уведут на допрос, и она долго и нудно будет доказывать, что не золотая

рыбка. И ничего не докажет, только подставит Люцию в ответ на то, что та

подставила ее. Но если та сделала это скорей всего ненамеренно, то ей придется

сдавать ее целенаправленно.

`Что ж ты наделала, Люся'? — сжала ложку Алиса, еле сдерживаясь, чтоб не

расплакаться.

Нет, Люську она не сдаст, хватит с нее увечий и прессовки, совсем та сломалась,

раз на преступление решилась. Да и смысл выдавать Маликову, если утром

караульная видела Сталеску, а ту никто не видел. Для всех она — больной человек,

мирно ждущий манны небесной от начальства и способный разве что, дойти без

сторонней помощи до сортира.

Тогда, что говорить, что делать?

Да ничего! Не видела, не слышала, не знаю, а утром наслаждалась пением птиц на

плацу. Не верите — поймайте пару ворон и допросите. Они-то точно все знают…

— Рядовая Сталеску? — раздался голос за спиной. Алиса скрипнула зубами

предполагая, кто явился по ее душу, повернулась: перед ней стоял молоденький

лейтенант с лычками отдела внутренних расследований на рукаве, рядом двое

автоматчиков с дежурными физиономиями каменотесов.

`Приплыли', - похолодела девушка и медленно встала, вытянулась, как положено

перед старшим по званию:

— Так точно, рядовая Сталеску.

— Лейтенант Федосов. Отдел расследований. Попрошу пройти со мной.

— Зачем? — вот ведь спросила!

— За премией, — бросил лейтенант, развернувшись к ней спиной. Автоматчик

качнул дулом: ну что, побежали?

Глава 9

— Ваши документы, пожалуйста, — остановил Бэфросиаста патруль у метро.

— А в чем дело? — улыбнулся он хмурому мужчине в военной форме. Тот забыл, чем

привлек его внимание этот холеный мужчина в дорогой куртке. Ах, да — ростом и

ленивой походкой, в которой угадывалась грация хищника.

Сержант вздохнул, почувствовав себя виноватым за то, что побеспокоил человека с

такой очаровательной улыбкой и приятным голосом тенора.

— Вы артист? Я вас где-то видел, — заулыбался молоденький сопровождающий из

рекрутов академии правопорядка.

— Да, — качнул пепельными волосами мужчина и вновь посмотрел на сержанта, —

так, что вы просили?

— А-а… нет, ничего… По-моему это вы что-то хотели, — промямлил тот,

совершенно сдаваясь на милость карих глаз и мелодичного голоса, от которого

мурашки шли по коже и хотелось лишь одного — слушать его бесконечно.

— Да, если вам не трудно, не могли бы вы мне помочь? Я проездом в вашем городе,

и вот хочу навестить старых друзей, но, — мужчина развел руками, смущенно

улыбнувшись, — забыл их адреса и другие данные. Ничего кроме описания внешности

у меня нет.

Голос стал жестким, тон приказным, но сержант не уловил смены интонации. Для

него было важно лишь одно — он мог помочь этому замечательному человеку, явно

звезде мирового масштаба. И с готовностью отстегнул от пояса портативный

компьютер с базой данных городского отдела правопорядка.

— Давайте поищем.

— Эти двое засветились у парка отдыха, — Бэф ткнул пальцем в стопку фотографий,

предоставленную услужливым сержантом. — Сегодня возьмем их, — заверил

Дейнгрина, внимательно разглядывающего снимки.

— Ох, и лица, прямо выставочные экземпляры неандертальцев, — вздохнул тот. —

Н-да-а, прелести дикой природы…

— Согласен, они не очень фотогеничны, — хмыкнул Бэф и подал снимки Таузину. —

Охота сегодня в парке.

— А-а…Лесс? — осторожно спросил Дейнгрин, ноготком пытаясь пододвинуть

фотографию девушки.

Бэф накрыл ее рукой, пресекая маневры гостя:

— Про нее ничего не известно.

И отвернулся от сородича, чтоб скрыть обуявшую тоску.

В окна замка уже смотрел закат, и полумрак принялся растекаться по мебели,

стенам и полу, очерчивая их силуэты кривыми линиями сумрака.

— Бэф, Бэф…, - неосознанно шептали, казалось, покрытые инеем губы.

Лесс с трудом разлепила слипшиеся наверняка ото льда веки: холод внутри, снаружи,

и нет начала ему, и нет края. Бесконечность в стылом пространстве вечной жизни,

что отмерила ей чья-то жестокая рука.

Она со скрипом в каждой мышце расправила скрюченные пальцы и, опираясь на руки,

с трудом встала. Тело непослушно качнулось, ноздри дрогнули, улавливая странный

запах. Пахло теплом и уютом обжитого человеческого жилища, в котором смех звучал

чаще, чем слова печали, злости и раздражения.

Но почему тогда ей холодно настолько, что тело трясет от озноба и челюсть

брякает в такт шагам?

Лесс вышла из спальни и пошла на манящий запах фруктов и тепла, выглянула из

дверей и увидела стройную, невысокую женщину у плиты. Та что-то жарила на

круглом предмете, придерживая его рукой в большой варежке в темно-синий ромбик.

Сон? Мама?

Женщина повернулась и, увидев застывшую на пороге кухни Лесс, доброжелательно

улыбнулась: