Обитель Варн

тебя, между прочим, назван!

— Поэтому я и поспешил на родственный зов, — хохотнул Гнездевский, откинул

вафельную трубочку в урну и примирительно обнял женщину. — Рассказывай, Инга.

Игнат с каменным лицом выслушал сестру. Сердце екнуло в груди, как у охотника,

настигшего дичь: удача?

— А не встретиться ли мне с малышом? Со мной-то он будет откровеннее, — сказал

задумчиво.

— Не знаю, — пожала плечами Инга. — Мне не его откровенность важна, а

сохранность.

— Ну, это я тебе гарантирую. Ладно, — хлопнул ладонью по колену. — Когда,

говоришь, у него занятия заканчиваются?

— Сегодня у нас понедельник? Вторник…

— Точно, — хохотнул Гнездевский. — С утра пробил. Совсем ты, мать,

зарапортовалась.

— Тебе бы такую головную боль!

— Да не злись — решим. Не проблема. Игната рано домой не жди, я его под свое

крыло возьму, раскручу на доверительный разговор, выясню все. Так и быть, о

подробностях тебе как матери поведаю. Там посмотрим, кого и куда, где правда, а

где фантазия.

— Стоп! Это ты про что? Не смей впутывать мальчика в свои игры! Узнаю…

— Да ты что?! — натурально оскорбился капитан. — Чтоб родную кровь

подставлять? Ты, Инга, совсем! Вот обижусь — будешь сама разруливать ситуэйшен!

— Извини, — сникла женщина.

— Да, ладно, я сегодня добрый. Забыли. Все — тебе на работу, а мне… Где

Академия-то?

— А ты не знаешь?! На Менделеева. Главный корпус. Вторник — лекции в два

закончатся.

— Понял. Держись. Увидимся.

Мужчина поднялся и легкой пружинистой походкой пошел к выходу из парка,

насвистывая себе под нос полонез Огинского.

Женщина долго смотрела ему вслед и думала: не зря ли она брата вызвала? Не к

добру он такой веселый…

Без пяти два Гнездевский вошел в холл академии и замер у окна, поглядывая на

стайки студентов, пробегающие мимо. Племянник появился ближе к половине третьего,

один, отдельно от группы сверстников. Прошел в холл, вытащил из сумки толстовку,

накинул, оглядывая хмурым взглядом суетящихся девушек. Игнат хмыкнул: в таком

цветнике только монахом и жить.

— Привет, племяш! — хлопнул его по плечу с щедрой улыбкой богатого

родственника.

Лицо парня вытянулось от неожиданности:

— Дядя Игнат? — обрадовался, протянул руку для приветствия, улыбнулся, как

долгожданному, единственно желанному гостю. — Надолго к нам? Когда приехали? К

маме заглядывали? Что ж вы не позвонили — мы бы встретили…

— Сколько вопросов, парень. Скажи главное — рад?

— Вам — всегда!

— Это хорошо, — кивнул, оглядывая пробегающих студенток с прищуром опытного

ловеласа. — Ах, хороши девочки.

— Да, ну, — скривился Игнат. — Серость.

— Не скажи, ой, не скажи, — плотоядно улыбнулся мужчина. — Меня б сюда хоть

на недельку, я б эту серость облагородил, раскрасил яркими красками.

— Ну, дядя Игнат, — восхитился прыти мужчины парень.

— А что? — выгнул тот бровь, отвлекшись от лицезрения частокола стройных ножек,

— Очень некоторые экземпляры выдающиеся. Спереди особенно. Смотри вон,

шатеночка, черноглазая. Кто такая?

— Наташка. Интеллект стремится к нулю, амбиции к Альдебарану.

— Ух, ты, — рассмеялся мужчина. — Как ты ее: катком и по всем позициям. А они

у нее… весьма. Ладно, поверю тебе на слово. Поищем более гармонично развитые

экземпляры. Куда пойдем? Я лично голоден, да и ты, думаю, после обилия принятых

в голову знаний не прочь перекусить. Предлагаю ресторацию. Пошли?

— Не знаю, — замялся парень.

— Я знаю, — хмыкнул мужчина, увлекая парня к выходу.

Они не спеша шли по проспекту. Гнездевский то и дело оборачивался, провожая

взглядом наиболее симпатичных представительниц женской половины населения. Игнат

улыбался, с некоторой завистью поглядывая на дядю. Он всегда ему нравился.

Мальчишкой Игнат часто копировал выражение лица дяди, походку, едкие выражения.

Вот только так и не научился, как он воспринимать действительность: легко, бодро

шагая по жизни.

— Вы домой к нам заходили?

— Нет, только с лайнера, племяш.

— Надолго к нам?

— Как получится. Может, уже вечером улечу, а может, на пару суток у вас зависну.

Прогонишь? — подмигнул и тут же развернул парня влево, беззастенчиво указывая

пальцем на стройную блондинку, гордо вышагивающую по соседней дорожке,

параллельно им. — Ты смотри, какие лани без охраны фланируют!

Парень пожал плечами — девушка, как девушка.

— Ясно, — кивнул Гнездевский и побрел дальше, придерживая Игната за локоть. —

Делаю вывод — ты влюблен.

— С чего вы взяли? — нахмурился тот: неужели дядя уже с мамой разговаривал, и

та наябедничала?

— Логика, малыш. Женщинами не интересуешься и при этом не монах, а вьюношь в

полном расцвете гормонов. Я в твоем возрасте… Ну, да ладно, опустим

автобиографические подробности. А то пойдешь по моим стопам, Инга меня убьет.

Наша матушка в свое время сильно моими знакомыми недовольна была. В каждой какой-нибудь

изъян находила. Боялась — женюсь, карьеру под каблучок брошу и все — жизнь в

сортир.

— Мама тоже не довольна, — вздохнул Игнат.

— Удивил, — хмыкнул мужчина. — Мама самая придирчивая профессия. Не стремись

ей угодить — бесполезно. По опыту знаю. Даже если твоя избранница будет

обладательницей национальной премии во всех областях, мисс Вселенная и идеальная