Обитель Варн

"К Гнездевскому, ребята, двигайте. Я выхожу из игры", - пошагала по камням вниз, к несчастному, попавшему в обвал. Может, жив еще? Она сможет помочь? И тогда ряды погибших от ее руки не пополнятся, и пусть капля благодати - спасения, во имя жизни а не смерти, но упадет на душу, исцеляя застаревшие язвы цинизма и зла.

"Не мое это, не мое - убивать", - думала, бредя по камням. Ее шатало от усталости и пережитого напряжения и отчего-то слезились глаза. Может, пыль попала? А может... осколочек той жизни, что она не планировала забирать, да забрала?

Человека было отчетливо видно. Лиса могла сказать, что он точно был брюнетом, носил обувь 42 размера и делал наращивание ногтей в том салоне, что и искомый граф Рицу. Более ничего. Потому что из-под гранитных глыб были видны лишь верхняя часть головы: лоб, волосы; да две части тела - кисть руки и нога.

Хорошая могила, - оценила Лиса и потянулась за фляжкой: надо бы помянуть невинноубиенного, раба Божьего... Как его звали? Неважно. Противно, что еще один на ее совести.

Сталеску поморщилась, отворачиваясь. Сняла стакан с фляжки, открутила крышку с горлышка... и замерла, почувствова чей-то взгляд. Мертвец жив? Ага, и смотрит сквозь камни на своего убийцу.

Девушка вскинула взгляд и.. встретилась с карими глазами графа. Бэфросиаст лежал прямо перед ней, напротив убитого. Левое плечо и грудь придавлены валуном, тело наполовину засыпано камнями. То, что мужчина жив - чудо. А жив точно: смотрит на девушку, моргает, щурится. Зрачки огромные, над бровью кровоподтек, у угла губ - кровь, щека вспорота. Вряд ли это осколки - края слишком ровные. Такую рану либо нож нанести мог, либо ногти. И ясно, не его.

Взгляд Лиса переместила на виднеющуюся из завала руку неизвестного.

- Неплохо вы пообщались, - усмехнулась с пониманием и приложилась к горлышку. Спирт обжег горло, перехватил дыхание, тем привел в чувство. Эмоции уступили место разумному расчету. Девушка села на камень и задумчиво уставилась на Бэфросиаста: подойти и добить его не составит труда. Потом в бодром темпе дойти до домика, вернуться домой и написать рапорт об отставке. И жить, как обычный человек...

Как тварь!

Жить и помнить о каждом убитом, о каждом неправильно прожитом дне, о каждом проступке, преступлении против себя и других. Прикрывать бунтующую совесть службой Отечеству, приказами, что не обсуждают.

Но ей не давали приказа добивать раненого!

Лиса посмотрела на Бэфросиаста. Тот по-прежнему не сводил с нее глаз и будто напряженно ждал чего-то: губы сжаты, взгляд острый, не столько настороженный, сколько - изучающий. Ни страха в нем, ни мольбы.

Этот человек должен поставить точку в ее карьере? Послужить путевкой в гребанную жизнь обывателя? И преследовать ее до самой смерти, выжигая этим взглядом душу? Зато все довольны: капитан в экстазе, начальство удовлетворено, родные Алисы прикрыты, в восторге от ее возвращения в лоно семьи.

К черту! - скрипнула зубами.

Встала и медленно подошла к графу, еще надеясь убедить себя, что нужно следовать приказу, думать о собственной выгоде. Но как найти доводы, если не хочется знать их в принципе? Все противится малейшему "за", выдавая в ответ двадцать яростных "нет". Просто так, без логики и фактов, на одних эмоциях и велениях души.

Бэф молча смотрел на нее снизу вверх. Скажи он хоть слово за это время, издай хоть звук, и возможно, Лиса бы не думала, не мучалась выбором - пристрелила бы и пошла вниз, к пункту эвакуации, уверяя себя, что избавила объект от мучений, а себя от неприятностей. Но мужчина вел себя, как боец, воин, достойный уважения. Нет, не поднимется рука убить его. Не настолько еще Алиса опустилась.

Девушка нагнулась к графу и приложила горлышко фляжки к его окровавленным губам:

- Глотни. Легче станет.

Тот мотнул головой.

- Как хочешь, - села рядом, закрывая фляжку и оглядывая завал. Вытащить Бэфросиаста можно, но, учитывая вес валуна и количество камней, засыпавших тело, повреждения мужчина получил серьезные, как бы и не смертельные. Тревожить лишний раз его не стоит. Похоже, шок у графа. А молчит - силы экономит. Разумно.

Девушка прикрепила фляжку к поясу и вытащила из нагрудного кармана шприц-тюбики. Всего три - взвесила в руке, пытаясь взглядом оценить, насколько Рицу нуждается в противошоковой терапии и наркотике. Очень нуждается. Лучше, конечно, сразу два поставить, но тогда останется один. Ни о чем. К утру, максимально протянув время, она использует и его, к вечеру следующего дня граф просто умрет от боли. О том же, чтоб поставить раненого в домик за два дня, успев к назначенному сроку, не может быть и речи. Вес, разница комплекций, количество повреждений, дорога, погодные условия. Эх, была бы аптечка.

- Ладно, придумаем что-нибудь, - попыталась бодро улыбнуться Бэфросиасту девушка, засовывая обратно в карман два тюбика. - Одно плохо - большой ты больно. Тяжелый.

Сняла зубами колпачок с иглы и вколола лекарство в предплечье графа. Тот вздрогнул, непонимающе уставился на нее.