Обиженная

Белов прошел в гостиную. Там, рядом с пепельницей, лежал сломанный нож. На полу валялась консервная открывашка. Кругом была труха и мелкие щепки. Но больше всего Андрея поразили темно-бордовые капли, которым был забрызган весь стол. Несколько капель было на полу.

– Что тут произошло? – дрожащим голосом спросила Елизавета Ивановна. Она выглядела так, словно не спала всю ночь.

«Шкатулка!» Эта мысль ворвалась в его черепную коробку как вихрь. «Где шкатулка? И почему на столе кровь?! Она взяла ее. Сначала пыталась открыть самостоятельно, но порезалась, после чего попросту сбежала».

– Я все уберу.

– Ты был на чердаке? – спросила мать, пристально глядя в глаза Андрею.

– Был. Там ничего нет, – солгал адвокат. – Возможно, Алле просто нужно было уединение.

– Я хочу уехать к себе домой, – сказала решительно Елизавета Ивановна.

– Хорошо. Я вернусь из Ставрополя и отвезу тебя домой, – Андрей уже не скрывал раздражения. Снова взглянул на засохшую кровь, и его передернуло.

Он позвонил Тане, но она не брала трубку.

– Ты звонил учительнице? Яне Владимировне? – задала вопрос Елизавета Ивановна.

– Сейчас.

Андрей набрал номер учительницы. В то время как вежливый голос автоответчика сообщал, что абонент недоступен, он вдруг поймал себя на мысли, как изменилась его мать. Вялая и апатичная, она словно состарилась на двадцать лет за эту ночь и выглядела совершенно чужим, незнакомым ему человеком.

– Не могу дозвониться. Попробую позже.

– Это уже необязательно, – обронила мать, ковыляя на кухню. – Я и так все знаю. Андрей стиснул зубы. Нужно было что-то делать.

Он снова набрал Таню. Гудки текли тягучими каплями, но девушка не отвечала.

Белов с отвращением выпил остывший чай.

– Не уезжай, – тихо сказала мать. В ее глазах заблестели слезы. – Останься.

– Я не могу, – ответил Андрей, отводя в сторону взгляд. – Я должен похоронить Веру, понимаешь?! Заодно поговорить со следователями.

– Я боюсь, Андрюша, – шепотом проговорила Елизавета Ивановна. Она промокнула салфеткой уставшие глаза.

– Не надо ничего бояться, – твердо сказал Андрей, отодвигая от себя чашку. – Я постараюсь вернуться как можно скорее. Покорми Аллу, и ждите меня. Если она… – Андрей запнулся, поймав на себе перепуганный взгляд матери. – Если она, – продолжил он более уверенно, – начнет куролесить, сразу звони мне и запри ее под замок. Приеду – будем решать, что делать дальше.

– Андрей?! Андрей, ты что?! – растерянно улыбаясь, заговорила Елизавета Ивановна. – Ты послушай, что ты говоришь! С Аллой творится что-то ужасное! Ты что, так и не понял, что я тебе говорила?! Я ведь еще вчера знала, что ты не дозвонишься учительнице. А знаешь почему?! Потому что с ней случилось несчастье, и виновата в этом твоя дочь!

– Опять ты за свое! – закричал Андрей, вскакивая из-за стола. Чашка при этом опрокинулась, и остатки чая вместе с заваркой пролились на пол. – Я не хочу ничего больше слышать об этом! Замолчи!

Ругаясь, он быстро оделся.

– Я позвоню, – буркнул он вместо прощания и хлопнул дверью.

Старуха сидела прямо, глядя перед собой. Никогда еще раньше Андрей не уходил из дома, не поцеловав ее. Она начала протирать испачканный стол, но плечи ее сгорбились, и женщина зарыдала, обхватив голову руками.

Предчувствие чего-то страшного, чудовищного, зародившееся еще вчера днем, выплеснулось наружу, и Елизавета Ивановна дала волю слезам – она почти не сомневалась, что видела сына в последний раз.

Часть VI

Если бы все человеческие желания исполнились, земля стала бы адом.

Пьер Буаст

Хочешь приобрести – отдай!

Поговорка

* * *

Андрей плюхнулся на холодное сиденье и поймал в зеркале свое отражение. На него глядело искаженное страхом и тревогой лицо. «Ты не должен был так поступать с матерью!» – прошептал внутренний голос, но адвокат зашипел, подавляя всякие позывы воззвать к совести.

Когда машина прогрелась, Белов тронулся с места. Он включил радио, стараясь не думать ни о чем плохом. Хотя легко сказать – не думать. Перед глазами то и дело появлялась картина – заляпанный кровью стол, сломанный нож, щепки…

Шкатулка. Долбаная, мать ее, шкатулка.

А ведь он не хотел верить этому инвалиду, бывшему менту.

Белов обманул мать. Он, конечно, поедет в Ставрополь. Но позже, сначала навестит Татьяну. Он очень хотел взглянуть ей в глаза, этой юной помощнице адвоката, которая вчера с таким проникновенно-материнским выражением лица выслушивала его проблемы, а потом ночью, исподтишка, оставила его одного и зачем-то унесла шкатулку.

Андрей нетерпеливо забарабанил пальцами по приборной панели.

– Я хочу отдохнуть, – просипел он. – Мне все надоело, я не могу так больше.

Он переключил радио на другую волну, где передавали местные новости, и тут же лицо его застыло.