Облачное счастье

«Лет». Ох, мужчины. Ребёнок ещё нормально не ходит — а он уже «лет».

— Мало. Через месяц, 16 декабря, будет год.

Василий молчал, и Таня украдкой на него посмотрела.

Он хмурился, глядя на Ясю, и из-за этого сейчас был ещё сильнее на неё похож. Точнее, она — на него.

Кажется, он пытался что-то высчитать, но получалось так себе. В математике Василий всегда был не силён, а уж в этой «беременной» математике — особенно.

— А-а-а…

Таня поняла, о чём он хочет спросить, поэтому выпалила:

— Ты закончил? Нам скоро домой, кушать и спать. Насчёт попросить прощения я поняла, прощаю и не сержусь, забыли. Можешь идти, если это всё.

Но Василий не дал сбить себя с толку.

Сделав шаг, он приблизился к Тане — она даже ощутила его запах. Казалось, он сейчас коснётся её руки — и ей, как ни странно, этого вдруг захотелось.

— Это мой ребёнок. — Не спросил, а подтвердил Василий. — Так ведь, Тань?

Внутри неё всё клокотало и стучало. Несмотря на холод, она чувствовала, как пылают щёки.

Надо было сразу прогнать его, как сделал Егор. И не думать, не вспоминать, и не сочинять лихорадочно сейчас ответ на этот вопрос…

Яркое солнце, с которым у неё раньше ассоциировался Василий, ворвалось в её уютный, но пасмурный мир, и устроило пожар, превратив его в пепелище за несколько минут.

— Твой, — сказала она глухо и, подхватив Ясю на руки, пошла по направлению к подъезду. Дочка недовольно завопила — она ещё не накачалась, куда?! — но Тане срочно нужно было попасть домой. Закрыть дверь и запереть её на все засовы.

— Таня! — Василий бежал следом, но не касался её, не хватал за руки — наверное, боялся, Таня ведь несла ребёнка. — Пожалуйста, стой!

Она молчала, не решаясь что-то говорить, чтобы не дать слабину, не остаться здесь, желая послушать, что ещё он может сказать.

«Лапшу на уши», — раздался в её голове голос Егора, и это придало Тане сил.

— Уходи, — выпалила она уже возле подъезда. — И никогда не возвращайся к нам.

Таня боялась, что Вася пойдёт за ней и в дом, но он вдруг остановился и пропустил её вперед.

И когда она уже почти вошла в подъезд, негромко сказал:

— Я ещё вернусь, Таня.

.

В квартире Яся успокоилась сразу, как только поняла — сейчас её будут кормить. Уселась на свой стульчик и нетерпеливо застучала деревянной ложкой по столу — давай, мама, кашу.

Таня варила эту самую кашу, украдкой вытирая мокрые глаза. Жестокая обида и злость, которые она когда-то с таким трудом заставила затихнуть на самом дне своей души, поднялись в ней сейчас в одно мгновение. Но вместе с ними воскресло и воспоминание о счастливых днях — всё же они были, были у них с Василием! Сладкая боль заполнила её до краёв — и это было хуже всего, потому что мыслить здраво не получалось.

«Я ещё вернусь, Таня», — сказал Вася пять минут назад, и она не понимала, какого чувства в ней теперь больше — страха или ожидания?..

5

Таня. Прошлое

Три года назад, когда Таня и Вася познакомились, она училась на четвёртом курсе московского технического института, а Василий год как закончил медицинский институт в Петербурге. Он наткнулся однажды на её фотографию в социальной сети, увидев в списке друзей у одной общей знакомой. И написал личное сообщение.

«Что может быть зеленее ваших глаз? Я хотел бы утонуть в них, как тонут в высокой луговой траве. Их взгляд так же мягок. А волосы — рыжие, словно летний закат, — укроют меня, и больше в этом мире мне ничего не будет нужно…»

Да, Василий всегда превосходно умел складывать слова в предложения, от которых дыхание перехватывало. Собственно, он и хотел стать не врачом, а писателем или журналистом, но родители, потомственные врачи, эту инициативу не поддержали — и Василий, зависящий от них и особенно от их денег целиком и полностью, покорился и пошёл в мед. Но любовь к сочинительству у него так и не прошла.

Таня не любила знакомиться по интернету — она считала это бессмысленным занятием. Переписка — это одно, а реальная жизнь — совсем другое, и можно сколько угодно переписываться, а потом не понравиться друг другу при встрече. Сколько её подруг вот так разочаровались — не счесть!

Кроме того, они с Васей жили в разных городах, и от этого подобное знакомство казалось ещё бессмысленнее. Она не собиралась начинать общение, отмалчиваясь, но он писал снова и снова, и через некоторое время Таня не выдержала. Ей просто стало интересно, действительно ли он такой романтик, или придуривается?

Да… Раньше, до их безобразного разрыва, Таня думала — действительно.

«Смогу ли я когда-нибудь погреться в том свете, что исходит из ваших глаз? Я не хочу терять надежды, но вы молчите… Неужели мои слова вас обижают? Я просто никогда в жизни не видел такой упоительной красоты… Хотел бы я стать ветром, чтобы невидимым и неслышимым покружить вокруг вас, если моя телесная оболочка так вам не мила…»

Именно в этот момент Таня не выдержала.

«Милый друг…» — начала она, думая выдержать тот же стиль общения в ответе, но поняла, что не выйдет, и удалила.

«Василий. Не кажется ли вам, что это чересчур?»

«Печатает» — замигало внизу экрана, и Танино сердце предательски замерло в ожидании.