Облачные дороги

На удивление, они послушались. Лун добрался до конца шахты и свесился вниз, осторожно заглядывая в комнату. Она была пуста, один проход вел в темные глубины улья, а второй выходил наружу. Лун даже видел сквозь него часть полуразрушенной стены мертвого города. Он лишь надеялся, что там их ничего не поджидало.

Лун спрыгнул на пол и направился к освещенному солнцем проходу. Он почувствовал движение воздуха позади лишь за миг до нападения. Ему стоило повернуться и уклониться, но тогда он бы подставил под удар грудь и троих птенцов. Так что вместо этого Лун поднял шипы и бросился вперед. Но это оказалось ошибкой.

Ранея ударила его в спину с такой силой, что его отбросило вперед, почти к самому выходу. Лун упал на четвереньки, а птенцы покатились по полу. Он заорал:

– Бегите!

Стужа схватила Шипа, Шип схватил Горького, и они выскочили из прохода на свет. Лун извернулся, но Ранея приземлилась на него прежде, чем он успел подняться на ноги. Он позволил ей опрокинуть его на спину, опустил голову и слепо попытался вонзить когти ей в лицо, выцарапать глаза и подтянуть обе ноги, чтобы распороть ей брюхо. Рыча, она драла его когтями в ответ, и они покатились по усыпанному песком полу. Он почувствовал, как когти на его пятках пронзили ее чешую и вошли в мягкую плоть. Ранея закричала и сбросила его с себя. Спотыкаясь, Лун бросился вниз по коридору, через проем наружу, прямиком на яркий солнечный свет и в открытый двор, окруженный разбитыми колоннами. Он не видел птенцов, но они не могли убежать далеко. Лун расправил крылья и присел, намереваясь взмыть в воздух и увести Ранею прочь от них.

Вдруг он почувствовал на левом крыле цепкую хватку. Ранея надавила, и раздался хруст.

Лун закричал скорее от неожиданности, а не от боли. Он рухнул на землю, согнувшись, и почувствовал, как заскрежетали его кости, когда крыло выгнулось назад под неестественным углом. Затем нахлынула боль, и он ощутил, как растет давление в груди. «О нет». Она принуждала его перемениться. Лун воспротивился, от усилия сжав кулаки так, что когти вонзились в его собственные ладони. Затем Ранея снова выкрутила крыло, и боль затмила все его мысли.

Он очутился на земле, в земном облике, глядя на нее снизу вверх. На него волнами накатывали конвульсии и нестерпимая боль, казалось, что половину его тела рвут на части. На этот раз крик Луна был похож на глухой стон. Сломанные кости крыла трансформировались в переломы в его земном теле, повредив весь левый бок, руку, ключицу, ребра и плечо.

Ранея стояла над ним, и из рваных ран по всему ее телу капала кровь. Со злорадным удовольствием она зашипела и сказала:

– Как думаешь, что бы сказали твои королевы, если бы знали, что я обрушила все эти беды на их двор из-за тебя?

Его глаза слезились, но сквозь пелену Лун разглядел изогнутую стену улья за ее спиной и два силуэта, пикировавших к ним сверху, – один золотой и один голубой.

– Спроси их сама, – выдохнул он.

Ранея обернулась. Нефрита и Жемчужина ударили ее одновременно, оторвав от земли, пронеся над головой Луна и впечатав в колонну. От удара Жемчужину отбросило в сторону, но Нефрита удержалась и вместе с Ранеей упала на землю. Нефрита приземлилась на спину, Ранея оказалась сверху. Но королева Сквернов вдруг попыталась вырваться, визжа, и Лун увидел, что когти Нефриты впились ей в спину и глотку. Жемчужина резко поднялась на ноги и прошагала к ним. Она развела крылья Ранеи, поставила ногу ей на спину и обеими руками схватила за голову. Затем послышался явственный хруст и треск разрываемой плоти.

Лун смог побороть беспамятство ровно настолько, чтобы увидеть, как Нефрита скинула с себя безголовое тело и, пошатываясь, поднялась на ноги, стряхивая кровь с шипов и гребней на голове.

«Вот и все», – подумал он и позволил тьме поглотить его.

Глава 20

Лун знал, что его несут и что они в воздухе. Он слышал неясные обрывки чьих-то криков, рев пламени, гневное жужжание двеев. Но все эти звуки, к счастью, были очень-очень далеко.

Затем они оказались где-то в помещении. Его опустили на землю, и давление на поломанные кости резко вернуло Луна в жестокую реальность. Невыносимая боль волнами накатывала на него, и он до крови прикусил губу, стараясь не закричать.

Постепенно его взгляд прояснился, и он смог рассмотреть помещение вокруг. Он лежал на спине, на мягком песке. Над ним сходился арочный свод потолка из золотистого камня, а на стене виднелся выцветший сине-зеленый узор. Нефрита склонилась над ним с отчаянием во взгляде. По ее лбу была размазана кровь Ранеи, а на чешуе остались следы от когтей.

– Лун, я не могу позволить тебе перемениться. Ты понимаешь?

Он понимал. Он был слишком слаб, и перевоплощение в таком состоянии могло стать для него смертельным. Он хотел сказать ей, что это неважно, что он и так уже умирает, но затем вспомнил, что она не знает о птенцах.

– Где дети? – Чтобы заговорить, ему пришлось сделать вдох, и его ребра затерлись друг о друга. – Выводок из Медного Неба…