Облачные замки

Все это напомнило мне о том, что я теперь могу исчезнуть на несколько дней и полазить по горам, хотя вряд ли мне посчастливится найти такое же девственно-прекрасное место. На несколько дней? Да я могу хоть весь остаток жизни посвятить альпинизму. Ведь я добился успеха, не так ли?

Я так наладил дела в нашей компании, что, когда Барри отошел от дел, я, несмотря на молодость, без труда преодолел ступеньку, отделявшую меня от поста директора фирмы. Но теперь мой друг и заместитель Дейв справлялся с делами даже лучше, чем это когда-либо делал я. Ну и кто я теперь? Всего лишь свадебный генерал. И дело не в том, что Дейв хочет меня подсидеть. Несмотря на все его шуточки в мой адрес, он считается со мной и спрашивает мое мнение по любому вопросу, если я проявляю интерес к нему, вопросу этому. Иногда такое даже смущает меня. Куда бы я ни бросил взгляд, везде чувствуется его рука, твердо держащая штурвал. Дейв повел корабль компании с добродушной властностью, унаследованной от его предков – вождей племени в Западной Африке, при этом еще умудряясь содержать большущее семейство. Он достиг всего, чего я пытался достичь, и даже большего; мои решения бывали хороши, его – еще лучше, и я понимаю, почему так рано, казалось бы, ушел Барри. Но мне едва минуло сорок, я в форме и люблю свою работу – да и что еще мне любить? Годами я выкашивал идеи о том, как лучше устроить наш бизнес, – идеи в большинстве своем сумасбродные, но…

Но внезапно «Си-Тран» превратился в реальность для семнадцати стран, оказался готов к внедрению еще в десяти, а гигантская программа по его расширению должна была раскинуть свои сети далеко за пределы Европы и опутать весь земной шар. Но это уже была не моя забота. Я больше не мог контролировать все дела, да и никто не смог бы. От меня требовалось лишь давать интервью, председательствовать на проводимых изредка собраниях консорциума и грести деньги лопатой. Но не всякий миллион доставил бы мне то наслаждение, которое я получил от сумки, набитой потертыми гинеями, луидорами, реалами и мягкими испанскими унциями. Сумка эта досталась мне ценой тяжких испытаний во время первого плавания по тем незнакомым, бескрайним морям, что простираются между мирами Спирали и так не похожи на наши.

Случилось это два года назад, когда все возрастающие трудности новой системы стали так давить на меня, что я в отчаянии бежал от них, собрал своих старинных друзей, нашел капитана с командой и товары для торговли в незнакомых портах. Год спустя я снова, уже в качестве капитана собственного корабля, пустился в плавание, на этот раз более продолжительное. Продолжительное, полное опасностей и не такое выгодное, как в прошлый раз, но начало было положено.

Дважды уже притягивала меня Спираль, однажды волею случая и любопытства, второй раз по необходимости. Теперь же она не просто притягивала, а неудержимо влекла, и потребность быть там буквально разрывала меня на части. Каков был смысл моей жизни, жизни червяка, застрявшего в Сердцевине? А ведь там, за пределами этого мира, существовала вселенная безграничных возможностей! Сердцевина безнадежно меркла перед буйством ее смелых красок. Но этот мир был известен мне и подвластен мне, насколько он может быть подвластен людям, и даже в большей степени, чем большинству из них. Спираль же обладала любопытной особенностью подчеркивать как сильные, так и слабые стороны. Нет, лучше уж я разберусь со своими проблемами здесь, чем они поднимутся и захлестнут меня там, снаружи.

В конце концов, мне была известна самая главная моя проблема. Здесь или там, в Сердцевине или на Спирали, я оставался одинок. Я избавился от бессмысленности, чувства вины и холодной пустоты моего прошлого. Я твердо решил начать жить заново, найти настоящих друзей, выстроить свои отношения с людьми и даже жениться. Но мне было уже за сорок, и лгали те, кто говорил, что мне не дашь моего возраста, – еще как дашь, если посмотреть изнутри. И я привык жить работой. Не самое хорошее начало. Как я мог изменить эту идиотскую двойную жизнь? Разве впутать в нее кого-нибудь из близких мне женщин? Но Клэр и Джеки знали все это. И обе решили держаться подальше как от Спирали, так и от меня. Теперь они, уж конечно, забыли обо всем – людям свойственно забывать. Там, на Спирали, тоже были женщины, и в немалом количестве, но отношения в тамошней переменчивой атмосфере редко затягивались, ибо чересчур длительная остановка означала там потерю памяти и возвращение в болото серого мира смертных.

Я с раздражением осушил стакан и ощутил горечь. Уставившись на огромную фантастичную гряду облаков, я всей душой пожелал укрыться за ней, пожелал так горячо, как никогда прежде…