Облачный бык

– Здесь собраны средневековые байки, страшные и неуклюжие, – Николо встал, прошел к сейфу, набрал комбинацию и открыл дверцу. – Думаю, тебе пора прочесть. Даже если отец против. Дядька Куки, я не верю в мистику. Когда Курт начинает говорить об одержимых и прочем подобном с Юсуфом, мне кажется, я смотрю дурно поставленную пьесу бездарного автора. Но ты ранен, и вроде бы это сделал настоящий одержимый. В наше время, в столице, белым днем. Вот, все тут.

Николо передал толстую тетрадь и пояснил, что в ней – краткое изложение подтвержденных сведений об артели. Вернулся в кресло и продолжил перекладывать бумаги.

Яркут листал тетрадь, одним взглядом выхватывая общий смысл каждой страницы и тратя чуть больше времени на фразы, зацепившие внимание. Иногда досадливо морщился: на затененной стене таились часы. Шелест их механизма не вызывал значимого раздражения, но добавлял нервозности.

«Прослеживается достоверно на десять веков… Не имеет постоянной географической локализации… Иногда принимает поддержку великих денежных домов, однако в их архивах и истории не значится… Вербует боевые группы в беднейших слоях, предпочитая уличных детей… Издавна пытается наладить связи с храмами, отчасти поддержана, отчасти запрещена и гонима… Активность может пропадать на многие годы, но в период больших войн и особенно при смене формации и уклада жизни проявляется ярко… Структура сложная, полностью выявить ее не удалось, но центральный элемент – майстер – обладает абсолютной властью»… Яркут перевернул последнюю страницу, закрыл тетрадь и замер, вспомнив давний разговор у реки.

– Мики дал тебе дело? Большое? – вслух задумался Яркут. – Ты появился в Трежале раньше, чем он ожидал. Он был насторожен, колебался. Для Мики все это необычно. Если б тогда я меньше пил, я бы больше знал. Увы.

– Земляные деньги теперь мои. – Николо отложил лист и закрыл колпачок вечного пера. – Не думал, что сразу получу полное дело. Ты болел, и я не успел поделиться. Дядька, я хорошо приспособлен к предназначению Ин Тарри. Я толстокожий, а папа – оголенная душа. Я мечтаю однажды дать ему свободу. Увы, то, что папа несчастлив, не умаляет его гениальности в подбрасывании. Знаешь словцо, да?

– Конечно, – улыбнулся Яркут. – Мики говорил, деньги надо ворошить и подбрасывать, чтобы не лежали мертвым грузом. Он сравнивал деньги с водой… пытался примириться с ними.

– Папа не простил золоту того, что оно отняло и продолжает забирать подлинные сокровища его души, – подхватил Николо. – Когда тебя ранили, отдал мне биржу. Понимаешь, теперь у меня и медленные деньги, и быстрые. За медленные отец переживает, в них много пота, от них зависит выживание. Биржу папа называет котлом. Что я должен сварить, имея зерно и кипяток? Почему я, если он – несравненный повар по золоту. Папа…

В приемной вполголоса заговорил Юсуф. Почти сразу дверь кабинета отворилась, и Яркут повел бровью, с трудом удерживаясь от иных жестов – эмоциональных, но болезненных.

Он ожидал увидеть Курта, кого-то из его ближних, самого Мики, его секретаря, управляющего делами семьи – Егора… варианты можно множить. Среди них все равно не найдётся места для бледной девушки в инвалидном кресле. В первый миг Яркут отказался верить глазам. Дарья Ильинична – сестра младшего и наиболее одаренного секретаря Мики. Много работает для дома Ин Тарри. Сперва это был способ занять больную, дать ощущение полезности. Но Мики быстро оценил ее способности, и уж тогда нагрузил по полной. С весны Дарья ведет всю переписку с семьей Ин Лэй, представляющей княжеский дом в аукционном мире, и не только там.

Навещая брата в больнице, Мики рассказал, как сложилось знакомство с Дарьей. Задолго до стычки в «Коде» князь задумал порадовать брата и перевез целиковый склон из степи. Хотел, чтобы у реки, над малым озерком, весной расцвели дикие тюльпаны… Как девушка в инвалидном кресле добралась через парк до озера, как поднялась по склону? Яркут не спросил. Ему хватило основной истории: кресло на колесах опрокинулось бы, но Мики удержал и – стал героем… «В тебя постоянно влюбляются», – сварливо упрекнул Яркут, от души забавляясь княжеским смущением. «Влюбляются в титул, власть и золото. Дашенька не знала, кто я. Мы мило поговорили, выпили чаю в беседке у озера. Я слегка рисовался. Попросил завязать мне галстук, я всегда завидовал Луи в этой мелочи. Куки, ты ведь знаешь, меня впечатляют умные женщины с твердым характером и мягкими манерами… – Микаэле неловко повел рукой. – Ну пойми, лишь два существа женского рода любят меня бескорыстно. Одной семь, она повзрослеет и приобретет практичность. Второй восемьдесят, она хочет выдать за меня внучку. Дашенька третья. Можно сказать, у нее нет соперниц, ведь она не изменила отношение ко мне, узнав имя». Яркут помнил свой ответ: «Трепло ты, когда речь о женщинах. Эх, будь у тебя больше времени…» Брат перебил, поспешно заверив, что при наличии времени выбирал бы тщательно и женился только раз, по взаимному уважению.