Обладание

Я чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы наблюдать за происходящим с улицы, и потому вошла внутрь. Теплый воздух, пропитанный запахом хмеля, накрыл меня с головой, словно одеялом, согревая после сырого и холодного дня снаружи. Паб был почти пуст, хотя ничего удивительного в этом не было. В конце концов, сейчас полдень понедельника. Как мне представляется, в Челси немного алкоголиков, и, хотя здесь подавали ленч, толпа уже рассосалась, оставив после себя пустые бокалы да недоеденный гамбургер на тарелке, единственные свидетельства недавнего столпотворения.

А вот мне нужно было выпить. Симпатичная брюнетка, протиравшая забрызганную пивом стойку бара, подняла голову и поинтересовалась, что мне нужно, когда я подошла к ней.

Вопрос этот был вполне дружелюбным, и она наверняка задала его уже дюжину раз сегодня, но мне он показался обвинением. Что вам нужно? Что вы здесь делаете? Особенно учитывая то, что я не могла ответить на него даже самой себе.

Я попросила водку с тоником и дрожащей рукой протянула через стойку десятифунтовую банкноту. У окна стояло несколько столиков, и я подошла к тому из них, с которого открывался наилучший вид на дом Донны. Столик был тем же самым, что служил мне наблюдательным постом и на прошлой неделе, и, садясь за него, я отчетливо вспомнила, как проделывала это в минувший понедельник.

Я вспомнила розовое пальто Донны, входившей в дом, и темное пятно руки Мартина, лежавшей у нее на ягодицах, когда он легонько подтолкнул ее внутрь.

Я легко могла представить себе тень у окна, стройный силуэт Донны, опускающей жалюзи, и плоские полоски теплого золотистого света, просачивающиеся в щели между планками.

В ту ночь дом показался мне импозантным и мирным, но сегодня, наблюдая за ним, я вдруг поняла, что он выглядит оскверненным. Я видела экспертов-криминалистов в их ослепительно-белых комбинезонах, детективов в дешевых костюмах и свору фотографов и репортеров. Со своего места мне были видны фургоны телекомпаний, машины с полицейскими собаками и зеваки, которых пытался удержать на положенном расстоянии офицер, едва выпустившийся из Хендона. Бело-синей ленты, которой полицейские обычно огораживают место преступления, нигде не было видно, и мне пришло в голову, что я смотрю детективный сериал с выключенным звуком. Я посмотрела их достаточно, чтобы представить, что происходит внутри: там ползают на коленях эксперты следственно-оперативной группы, осматривая ковры и пол в поисках крови, слюны и волокон ткани. Есть там щипчики и прозрачные пакеты для сбора улик, равно как и участки, обработанные на предмет отпечатков пальцев и кожных клеток, ведь полицейские уже начали составлять картину того, что могло произойти с Донной Джой. И сцена, которая разворачивалась у меня на глазах, со всей очевидностью свидетельствовала, что полицейские не думают, будто она пропала. Они считают, что ее убили.

Достав из сумочки телефон, я взглянула на экран. Нажав на иконку «Сообщения», я принялась просматривать те, что получила от Мартина. Приглашения на ужин, назначенные встречи. Тексты, пришедшие на следующее утро, интимного содержания. В которых было написано то, что мы не могли сказать друг другу в глаза.

«Я хочу попробовать твою киску на вкус».

Мартин просил, чтобы я удалила их все до единого. Но я не могла этого сделать. Я не хотела удалять нашу историю. Я не желала делать вид, будто нас не существовало.

Закрыв глаза, я попыталась успокоиться, мыслить последовательно и логично, как поступала тогда, когда работала над материалами дела. Если я добралась до своей квартиры лишь к двум часам ночи, значит, в баре я просидела, скорее всего, вплоть до самого закрытия. Затем я попыталась представить себе хронологию событий, происходивших в доме в ту ночь. Случился ли у Мартина и Донны мгновенный секс? Начали ли они трахаться сразу же после того, как закрыли за собой дверь, счастливые, слегка хмельные и не замечающие ничего вокруг, особенно того, что за ними наблюдала я? Постепенно ко мне стали возвращаться обрывки воспоминаний о той ночи. После того как они вошли в дом, Донна не сразу опустила жалюзи. Это означало, что у них обошлось без страстных сцен в коридоре. «В отличие от того первого вечера, когда я впервые переступила порог квартиры Мартина на верхнем этаже», – подумала я, но торжество мое было недолгим.

Нет, здесь имело место не такое скоропалительное и куда более утонченное соблазнение. Я представила, как Донна открывает бутылку вина, опускается на софу и сбрасывает с ног туфли, они разговаривают и смеются, вспоминая прежние времена и общих знакомых.

Пожалуй, она встала, чтобы долить себе вина, и он последовал за ней. Я вообразила, как они входят на кухню, это выставочное пространство, в котором есть полка для кларета и шкафчик для столового хрусталя. Я буквально видела, как она выбирает вино, поглаживая бутылку своими длинными пальцами художника, предлагая ему, и в этот миг Мартин должен был поддаться порыву, который сдерживал весь вечер. Скорее всего, он поцеловал ее в шею и задрал ей платье сзади.